– Скверно, – причмокнул банкир. – Впрочем,
этого следовало ожидать. Видишь ли, Бибервельт, информация, которой ты
воспользовался при сделках, имеет не только торговое, но и политическое
значение. О происшедшем в Повиссе и Темерии не знал никто. Ляшарель тоже, а
Ляшарель любит все узнавать первым. Поэтому сейчас, я так думаю, он ломает себе
голову над вопросом: откуда узнал ты. И, скорее всего, уже догадался. Потому
что догадался и я.
– Интересно.
Вивальди глянул на Лютика и Геральта, сморщил курносый нос.
– Тебе интересно? А мне интересна твоя компания,
Даинти, – сказал он. – Трубадур, ведьмак и купец. Чего уж лучше. Мэтр
Лютик вхож всюду, даже в королевские дворцы, и, надо думать, у него неплохой слух.
А ведьмак? Личная охрана? Выбивала? Деньги выколачивать?
– Поспешные выводы, господин Вивальди, – холодно
сказал Геральт. – Мы не в сговоре.
– А я, – процедил Лютик, – никогда не
прислуживаюсь. Я поэт, а не шпион!
– Всякое говорят, – поморщился краснолюд. –
Всякое, милсдарь Лютик.
– Ложь! – взвизгнул трубадур. – Сплошная
ложь!
– Ну хорошо, верю, верю. Только не знаю, поверит ли
Аяшарель. Как знать, может, все понемногу и заглохнет. Должен сказать,
Аяшарель, после того как его в последний раз хватил удар, сильно изменился.
Может, страх смерти глянул ему в задницу и заставил призадуматься? Словом, это
уже не тот Аяшарель. Он сделался как-то вежливее, рассудительнее, спокойнее и…
и как бы порядочнее.
– Э-э-э, – протянул низушек. – Порядочнее?
Аяшарель-то?
– Говорю как есть, – возразил Вивальди. – А
есть, как говорю. Вдобавок сейчас у церковников в голове другая проблема, имя
которой – «Вечный Огонь».
– Ну да?
– Всюду должен гореть Вечный Огонь, как говорят. Всюду,
где только можно, следует установить алтари, посвященные этому Огню. Множество
алтарей. Не выспрашивай подробности, Даинти, я не очень разбираюсь в людских
суевериях. Но знаю, что все священнослужители, а также Аяшарель, практически не
занимаются ничем иным, как только этими алтарями и Огнем. Идет солидная
подготовка. Налоги будут расти, это уж точно.
– Ну, – сказал Даинти. – Невелика радость,
но…
Дверь конторы снова распахнулась, и влетело уже знакомое
ведьмаку нечто в зеленой шапке и кроличьей шубейке.
– Купец Бибервельт, – сообщило оно, – велит прикупить
мисок, ежели их не хватит. Цена не влияет значения, то бишь не влияет роли. О
черт, не играет значения… Э?
– Прекрасно, – улыбнулся низушек, и улыбка его
напоминала скривившуюся мордочку взбешенного дикого кота. – Мы купим массу
мисок, воля господина Бибервельта для нас закон, а цена не играет роли. А чего
еще надо прикупить? Капусты? Дегтя? Железных грабель?
– Кроме того, купец Бибервельт, – прохрипело нечто
в шубейке, – просит прислать тридцать крон наличными, потому как должен
дать взятку, перекусить и выпить пива, а «Под Пикой» три каких-то проходимца
сперли у него мешок с деньгами.
– Ах вот оно что, – протянул Даинти. – Три
проходимца! Так, похоже, этот город прямо-таки кишмя кишит проходимцами. А где,
если дозволено будет спросить, находится сейчас уважаемый купец Бибервельт?
– Где же, – сказало нечто, хлюпнув носом, –
как не на Западном Базаре.
– Вимме, – сказал Даинти зловеще. – Не
задавай вопросов, но найди мне хорошую толстую палку. Я отправляюсь на Западный
Базар, но без палки пойти не могу. Слишком там много проходимцев и ворюг.
– Палку, говоришь? Найду. Но, Даинти, одно хотел бы
знать, потому как это меня тяготит. Я не должен был задавать тебе вопросов,
поэтому не задам, а попытаюсь угадать, а ты подтвердишь либо нет. А?
– Отгадывай.
– Тот прогорклый жир, масло, воск и миски, тот паршивый
шпагат – все это тактические шаги, верно? Ты хотел отвлечь внимание конкурентов
от кошенили и мимозы? Вызвать панику на рынке? А, Даинти?
Дверь резко раскрылась, и в контору вбежало нечто без шапки.
– Щаверий докладывает, что все готово! – пискнуло
оно. – Спрашивает, наливать?
– Наливать! – загремел низушек. – Немедленно
наливать!
– Клянусь рыжей бородой старого Рундурина, – взвыл
Вивальди, как только за гномом закрылась дверь. – Ничего не понимаю! Что
тут деется? Что наливать? Во что наливать?
– Понятия не имею, – признался Даинти. – Но
дело должно крутиться, Вимме.
Глава 4
С трудом пробиваясь сквозь толпу, Геральт вышел к ларьку,
увешанному медными кастрюлями, котелками и сковородками, отливающими красным в
лучах предвечернего солнца. За ларьком стоял рыжеволосый краснолюд в оливковой
шапке и тяжелых башмаках из тюленьей кожи. На лице краснолюда рисовалось
неудовольствие – коротко говоря, он выглядел так, словно через минуту
намеревался оплевать копающуюся в товаре клиентку. Клиентка колыхала бюстом,
трясла золотистыми кудряшками и поливала краснолюда бесконечным потоком слов,
лишенных склада и лада.
Клиентка была ни много ни мало Веспуля, известная Геральту в
качестве метательницы горшков. Не ожидая, пока она его признает, он быстро
слился с толпой.
Западный Базар пульсировал жизнью, дорога сквозь скопище
народа походила на продирание через кусты боярышника. То и дело что-то
цеплялось за рукава и штанины – то дети, потерявшиеся у мам, пока те
оттаскивали отцов от палатки с продажей в разлив, то шпики из кордегардии, то
торгующие из-под полы продавцы шапок-невидимок, афродизий и похабных картинок,
вырезанных на кедровых досочках. Геральт перестал улыбаться и перешел на
ругань, одновременно с успехом пользуясь локтями.
Вдруг он услышал звук лютни и знакомый жемчужный смех. Звуки
шли со стороны сказочно разукрашенного ларька, снабженного вывеской: «Здесь
чудеса, амулеты и наживка для рыбы».
– Кто-нибудь уже говорил вам, что вы прелестны? –
верещал Лютик, присев на прилавок и весело болтая ногами. – Нет? Не может
быть! Это же город слепцов, ничего больше, просто город слепцов. Подходите,
добрые люди! Кто желает услышать балладу о любви? Кто хочет воспылать и
обогатиться духовно, пусть бросит монету в шляпу. Ты чего туда суешь, засранец?
Медь придержи для нищенок, не обижай медью артиста. Я-то, возможно, прощу, но
искусство – никогда!
– Лютик, – сказал подходя Геральт. – Я думал,
мы разделились, чтобы искать допплера. А ты устраиваешь концерты. И не стыдно
петь на ярмарках, словно нищий дед?
