– Сейчас, – сказал Три Галки. – Солнце на три
четверти от зенита, а у меня жажда, мочи нет. Не болтать же на сухую. Тэя, Вэя,
вернитесь-ка рысью в городок и купите бочонок.
– Вы нравитесь мне, господин…
– Борх по прозвищу Три Галки.
– Лютик, именуемый Несравненным. Некоторыми девушками.
– Рассказывай, Лютик, – нетерпеливо бросил
ведьмак. – Не торчать же тут до вечера.
Бард ухватил пальцами гриф лютни, резко ударил по струнам.
– Как предпочитаете, стихотворной речью или нормальной?
– Нормальной.
– Извольте. – Лютик тем не менее не отложил лютни. –
Послушайте же, благородные господа, что случилось неделю тому непоодаль города
вольного, Голопольем нареченного. Так вот, ранним утром, едва поднимающееся
солнышко зарумянило висящие над полями и лугами покровы туманов…
– Ведь решили – нормальной! – напомнил Геральт.
– А разве нет? Ну ладно, ладно. Понимаю. Кратко, без
метафор. На пастбища под Голопольем повадился прилетать дракон.
– Э-э-э, – протянул ведьмак. – Что-то не
верится. Уж сколько лет никто в тех местах не видывал драконов. А не был ли это
обычный ослизг? Попадаются ослизги почти такие же большие…
– Не обижай, ведьмак. Я знаю, что говорю. Видел.
Понимаешь, мне повезло, я как раз был в Голополье на ярмарке и видел все своими
глазами. Баллада уже готова, но вы не хотели…
– Рассказывай. Большой был?
– В три конских тулова. В холке не выше лошади, но
гораздо толще. Серый, как песок.
– Зеленый, стало быть.
– Ну да. Прилетел неожиданно, свалился прямо на отару
овец, разогнал пастухов, задавил с дюжину животных, четырех зарезал и улетел.
– Улетел… – Геральт покачал головой. – И все?
Конец?
– Не конец. На следующее утро прилетел снова, теперь
уже поближе к городку. Спикировал на группу баб, стиравших белье на берегу
Браа. Ух и драпали же они! В жизни своей так не смеялся. А дракон проделал три
круга над Голопольем и полетел на пастбища, там снова взялся за овец. Тут-то и
началась паника и неразбериха, потому как до того мало кто верил пастухам. Ипат
скликал местную милицию и цеховиков, но не успели они собраться, как народ взял
дело в свои руки и прикончил дракона.
– Как?
– Весьма народным способом. Местный сапожник, Козоед,
придумал, как доконать гадину. Забили овцу, напихали в нее чемерицы, волчьей
ягоды, собачьей петрушки, серы и сапожного дегтя. Для верности местный аптекарь
влил две кварты своей микстуры от чирьяков, а богослужитель из святилища Кревы
прочитал над всей этой пакостью молитву. Потом поставили приготовленную таким
образом овечку посреди стада и подперли колышками. По правде говоря, никто не
верил, что дракон клюнет на это за версту смердящее дерьмо, но реальность
превзошла все ожидания. Не удостоив вниманием живых и блеющих овечек, гад
заглотал приманку вместе с колом.
– И что? Ну же, Лютик, говори.
– А я что? Ну вот. Прошло ровно столько времени,
сколько требуется сноровистому мужику, чтобы расшнуровать дамский корсет, и
дракон как примется рычать да пускать дымы передом и задом, подпрыгивать да
пытаться взлететь. Потом вдруг словно бы осовел и замер. Двое добровольцев
отправились проверить, дышит ли еще отравленный гад, – местный могильщик и
здешний дурачок, зачатый чокнутой дочкой дровосека и ротой кнехтов, проходивших
через Голополье еще во времена правления воеводы Щукобоба.
– Ох, и заливаешь ты, Лютик!
– Не заливаю, а украшаю, а это разные вещи.
– Почти. Рассказывай, время уходит.
– Итак, как я сказал, могильщик и храбрый идиот
отправились на разведку. Потом мы насыпали над ними небольшой, но радующий глаз
курганчик.
– Так, – сказал Борх. – Стало быть, дракон
еще жил?
– Эге, – весело сказал Лютик. – Жил. Но так
ослаб, что не сожрал ни могильщика, ни полуидиота, а только слизал с них кровь.
А потом, ко всеобщему удивлению, улетел, поднявшись с немалым трудом. Взлетит
локтей на полтораста – и хрясть об землю, да с грохотом, потом взлетит снова.
Иногда брел, волоча лапы. Те, что посмелее, пошли за ним следом, не теряя его
из виду. И знаете что?
– Ну, Лютик?
– Дракон скрылся в ущельях Пустульских гор, в районе
истоков Браа и как в воду канул в тамошних пещерах.
– Все ясно, – сказал Геральт. – Дракон,
вероятно, спал в тех пещерах несколько столетий летаргическим сном. Слышал я о
таких случаях. Там же, скорее всего, хранятся его сокровища. Теперь понятно,
почему алебардисты блокируют мост. Кому-то не терпится наложить лапу на его
богатства. А этот «кто-то» – Недамир из Каингорна.
– Точно, – подтвердил трубадур. – Голополье
аж бурлит, потому как там считают, что дракон и сокровища принадлежат им. Но
боятся поссориться с Недамиром. Недамир – сопляк, еще даже бриться не начал, а
уже успел показать, что с ним ссориться не с руки. А дракон, видать, ему
потребен до зарезу, потому-то он так быстро и среагировал.
– Ты хотел сказать, не дракон, а сокровища.
– В том-то и дело, что больше дракон, чем сокровища.
Потому что, понимаете, Недамир положил глаз на соседнее княжество, Маллеору.
Там после неожиданной и странной смерти князя осталась княжна в возрасте, я бы
сказал так: предпостельном. Вельможи из Маллеоры с неприязнью смотрят на
Недамира и других претендентов, потому как знают, что новый властитель быстренько
их обуздает, не то что малолетняя княжна. Вот они и раскопали где-то старое и
пылью покрытое предсказание, будто митра и рука девушки положены тому, кто
победит дракона. Поскольку дракона здесь никто давным-давно не видел, постольку
все думали, что могут спать спокойно. Ясное дело, Недамир начихал бы на легенду
и взял Маллеору силой, но когда разошлась весть о Голопольском драконе, он
сообразил, что может побить маллеорских дворян их собственным оружием. Явись он
с драконьей башкой в руках, народ встретил бы его как ниспосланного богами
монарха, а вельможи не посмели бы и пикнуть. И после сказанного вы еще
удивляетесь, что Недамир помчался за драконом, как кот с полным пузырем? К тому
же за таким драконом, который уже и так еле ноги волочит? Для него это чистый
подарок, улыбка судьбы, черт бы его побрал.
– А дороги перекрыл от конкурентов.
