– Пожалуй. И от голопольцев. Но при этом по всей округе
разослал конных с грамотами, адресованными тем, кто должен дракона прихлопнуть,
потому как Недамир не горит желанием лично лезть в пещеру с мечом. Мигом
собрали самых известных драконьеров. Многие тебе, вероятно, знакомы, Геральт.
– Возможно. Кто приехал?
– Эйк из Денесле – это раз.
– Скажите… – ведьмак тихо свистнул. –
Богобоязненный и добродетельный Эйк, рыцарь без страха и упрека, собственной
персоной.
– Ты его знаешь, Геральт? – спросил Борх. –
Он что, действительно такой спец по драконам?
– Не только по драконам. Эйк управится с любым
чудовищем. Он убивал даже мантихоров и грифов. Говорят, прикончил нескольких
драконов. Силен рыцарь. Но здорово портит мне дело, курицын сын, потому как
даже денег не берет. Кто еще, Лютик?
– Рубайлы из Кринфрида.
– Ну, значит, дракону конец. Даже если он выкарабкался.
Эта троица – та еще банда, дерутся не часто, но эффективно. Вымордовали всех
ослизгов и вилохвостов в Редании, а попутно покончили с тремя красными и одним
черным драконом, а это уже говорит о многом. Ну все?
– Нет. Присоединилась шестерка краснолюдов под командой
Ярпена Зигрина.
– Его не знаю.
– Но о драконе Оквисте с Кварцевой горы слыхал?
– Слыхал. И видел камни из его сокровищницы. Были там
сапфиры редчайшего оттенка и алмазы размером с черешню.
– Ну так знай, именно Ярпен Зигрин и его краснолюды
уделали Оквиста. Об этом была сложена баллада, но слабенькая, не моя. Ежели не
слышал, ничего не потерял.
– Все?
– Да. Не считая тебя. Ты утверждал, будто не знаешь о
драконе, может, и верно. Ну теперь знаешь. И что?
– А ничего. Дракон меня не интересует.
– Ха! Хитер, Геральт. Все равно Грамоты-то у тебя нету.
– Повторяю, дракон меня не интересует. А ты, Лютик?
Тебя-то что так тянет в те края?
– А как же иначе? – пожал плечами трубадур. –
Надобно быть при событиях и зрелищах. О битве с драконом будут говорить. Но
одно дело – сложить балладу на основе рассказов и совсем другое – если видел
бой своими глазами.
– Бой? – засмеялся Три Галки. – И-эх! Что-то
вроде забоя свиньи или разделки падали. Слушаю я вас и не могу в толк взять –
знаменитые вояки мчатся сломя голову только для того, чтобы добить полудохлого
дракона, отравленного каким-то хамом. Смех и слезы.
– Ошибаешься, – сказал Геральт. – Если дракон
не пал от отравы на месте, значит, его организм уже нейтрализовал яд и дракон
полностью восстановил силы. Впрочем, это не столь важно. Рубайлы из Кринфрида в
любом случае его прикончат, но без боя, если хочешь знать, не обойдется.
– Значит, ставишь на рубайл, Геральт?
– Конечно.
– Как же, – усомнился молчавший до того
стражник. – Драконище – существо магическое, и его иначе как колдовством
не возьмешь. Уж если кто с ним и управится, так та волшебница, что проезжала
тута вчерась.
– Кто? – наклонил голову Геральт.
– Волшебница, – повторил стражник. – Я же
сказал.
– Имя назвала?
– Угу. Только я позабыл. Грамота у нее была. Молодая, красивая,
на свой манер, но глазищи… Сами знаете. Человека аж в дрожь кидает, когда такая
на него зыркнет.
– Ты что-нибудь знаешь, Лютик? Кто это может быть?
– Нет, – поморщился бард. – Молодая,
красивая, да еще и глаза. Тоже мне – приметы. Все они такие. Ни одна из тех,
кого я знаю, а знаю я, поверь, многих, не выглядит старше двадцати пяти –
тридцати, а ведь некоторые из них, слышал я, еще помнят те времена, когда бор
шумел там, где теперь стоит Новиград. В конце концов, зачем существуют эликсиры
из мандрагоры? Да и в глаза они себе тоже этот поскрип накапывают, чтобы
блестели. Баба, она и есть баба.
– Не рыжая? – спросил ведьмак.
– Нет, господин, – ответил десятник. –
Черная.
– А конь какой масти? Гнедой с белой звездочкой?
– Нет. Вороной. Как она. И вообще, говорю вам, она
дракона прикончит. Дракон – работа для колдуна. Человеческая сила супротив него
слаба.
– Интересно, что б на это сказал Козоед, –
рассмеялся Лютик. – Сыщись у него под рукой что-нибудь покрепче чемерицы и
волчьей ягоды, сегодня драконья шкура уже сушилась бы на голопольском
частоколе, баллада была бы сложена, а я не парился бы здесь на солнце…
– Как получилось, что Недамир не взял тебя с
собой? – спросил Геральт, искоса поглядывая на поэта. – Ты же был в
Голополье, когда они отправлялись. Или король не любит артистов? Как вышло, что
ты тут жаришься, вместо того чтобы тренькать при королевском стремени?
– Виной тому некая юная вдова, – грустно сказал
Лютик. – Черт бы ее побрал. Загулял я, а на другой день Недамир и прочие
были уже за рекой. Прихватили даже Козоеда и лазутчиков из голопольской
милиции, только обо мне забыли. Я толкую десятнику, а он свое…
– Есть Грамота – пускаю, – равнодушно проговорил
алебардист, отливая на стену дома сборщика пошлины. – Нет Грамоты – не
пускаю. Приказ такой…
– О, – прервал его Три Галки. – Девочки
возвращаются с пивом.
– И не одни, – добавил, вставая, Лютик. –
Гляньте, какой конь. Сущий дракон!
Со стороны березовой рощицы галопом мчались зерриканки, а
между ними всадник на крупном боевом беспокойном жеребце.
Ведьмак тоже поднялся.
На наезднике был фиолетовый бархатный кафтан с серебряными
галунами и короткий плащ, отороченный собольим мехом. Выпрямившись в седле, он
гордо глядел на них. Геральту были знакомы такие взгляды. И не сказать, чтобы
нравились.
– Приветствую вас. Я – Доррегарай, – представился
наездник, медленно и с достоинством слезая с коня. – Мэтр Доррегарай.
Чернокнижник.
– Мэтр Геральт. Ведьмак.
– Мэтр Лютик. Поэт.
– Борх по прозвищу Три Галки. А с моими девочками – они
вон там вынимают пробку из бочонка – ты уже познакомился, мэтр Доррегарай.
– Действительно, – не улыбнувшись, проговорил
чародей. – Мы обменялись поклонами, я и прелестные воительницы из
Зеррикании.
