– Ну и славно. – Лютик роздал кожаные кубки,
которые принесла Вэя. – Выпейте с нами, мэтр чародей. Господин Борх,
десятнику тоже налить?
– Конечно. Иди к нам, вояка.
– Я думаю, – проговорил чернокнижник,
благовоспитанно отхлебнув небольшой глоток, – что к заставе на мосту вас
привела та же цель, что и меня?
– Если вы имеете в виду дракона, мэтр, – сказал
Лютик, – то так и есть. Я собираюсь сложить балладу на месте. Увы, вот
этот десятник, человек, видно, неотесанный, не желает пропускать. Требует
Грамоты. И все тут.
– Прощения просим. – Алебардист выпил свое пиво,
причмокнул. – У меня приказ никого без Грамоты не пропускать. А похоже,
уже все Голополье скучилось тута с телегами и готово отправиться в горы за
драконом. У меня приказ…
– Твой приказ, солдат, – насупился
Доррегарай, – касается только орущей голытьбы, распутных девок, которые
распространяют болезни, воров, подонков общества и гуляк. Но не меня.
– Без Грамоты никого не пропущу, – нахмурился
десятник. – Клянусь…
– Не клянись, – прервал Три Галки. – Лучше
выпей-ка еще. Тэя, налей этому мужественному воину. И давайте присядем,
милостивые государи. Пить стоя, торопливо и без соответствующей торжественности
не пристало благородным людям.
Расселись на тюках вокруг бочонка. Алебардист,
свежевозведенный в благородные, покраснел от удовольствия.
– Пей, боевой сотник, – поторапливал Три Галки.
– Я вроде бы десятник, не сотник. – Алебардист еще
больше покраснел.
– Но будешь сотник, пренепременно, – осклабился
Борх. – Парень ты хват, башковитый, мигом дорастешь.
Доррегарай, отказавшись от добавки, повернулся к Геральту.
– В городишке все еще толкуют о василиске, уважаемый
ведьмак, а ты, вижу, уже на дракона замахнулся, – тихо сказал он. –
Интересно, тебе позарез нужны наличные или ты из чистого удовольствия забиваешь
существа, которым угрожает вымирание?
– Странное любопытство, – ответил Геральт, –
в устах того, кто сломя голову мчится, чтобы успеть выбить у зарезанного
дракона зубы, столь ценные при изготовлении колдовских снадобий и эликсиров. А
правда ли, уважаемый мэтр, что лучшие зубы те, которые выбивают у живого
дракона?
– Ты уверен, что я еду ради этого?
– Уверен. Но тебя уже опередили, Доррегарай. Тут успела
проследовать твоя коллега с Грамотой, каковой ты, к примеру, не имеешь.
Черноволосая, ежели тебя это интересует.
– На вороном коне?
– Кажется.
– Йеннифэр, – недовольно буркнул Доррегарай.
Ведьмак незаметно для всех вздрогнул.
Наступившую тишину прервала отрыжка будущего сотника.
– Никого… этта… без Грамоты…
– Двести линтаров хватит? – Геральт спокойно
вытащил мешочек, полученный за василиска от тучного солтыса.
– Геральт, – загадочно улыбнулся Три Галки. –
Так все-таки…
– Прости, Борх. Сожалею, но я не поеду с вами в
Хенгфорс. Может, другим разом. Может, еще встретимся.
– Ничего не влечет меня в Хенгфорс, – медленно
произнес Три Галки. – Ну вовсе ничего, Геральт.
– Спрячьте свой мешок, милсдарь, – грозно произнес
будущий сотник. – Это взятка и ничего боле. И за триста не пропущу.
– А за пятьсот? – Борх вынул свой мешочек. –
Спрячь мешок, Геральт. Я заплачу пошлину. Меня это начало забавлять. Пятьсот,
господин солдат. По сто со штуки, считая моих девочек за одну прелестную штуку.
А?
– Ой-ей-ей, – запричитал будущий сотник, пряча под
курточку мешочек Борха. – Что я королю скажу?
– Скажешь, – молвил Доррегарай, выпрямляясь и
вынимая из-за пояса изящную костяную палочку, – что удар тебя хватил, как
только ты увидел.
– Что, господин?
Чародей взмахнул палочкой, выкрикнул заклинание. Сосну,
росшую на прибрежном откосе, моментально охватило бушующее пламя.
– По коням! – Лютик запрыгнул в седло, закинул
лютню за спину. – По коням, господа! И… дамы!
– Убирай шлагбаум! – рявкнул на алебардистов разом
разбогатевший десятник, имеющий солидные шансы стать сотником.
На мосту, за заслоном, Вэя натянула поводья, конь
загарцевал, застучал копытами по бревнам. Девушка, размахивая косичками, что-то
пронзительно крикнула.
– Верно, Вэя! – отозвался Три Галки. –
Вперед, милсдари, по коням! Поедем по-зеррикански, с грохотом и свистом!
Глава 4
– Ну, гляньте-ка, – сказал старший из рубайл,
Богольт, кряжистый и грузный, словно ствол старого дуба. – Недамир не
прогнал вас на все четыре стороны, а ведь я был уверен, что поступит именно
так. Ну что ж, не нам, худородным, оспаривать королевские решения. Просим к
костру. Устраивайте лежанки, парни. А так, между нами, ведьмак, о чем ты с
королем болтал?
– Ни о чем, – сказал Геральт, удобнее
пристраиваясь спиной к подтянутому ближе к костру седлу. – Он даже из
палатки не вышел. Послал только своего фактотума, как там его…
– Гилленстерна, – подсказал Ярпен Зигрин, крепкий,
бородатый краснолюд, подкладывая в костер огромный смолистый пень, который
приволок из зарослей. – Фанфарон надутый. Жирный хряк. Когда мы
присоединились, он явился, нос до неба, фу-фу, говорит, не забывайте, говорит,
краснолюды, кому тут подчиняться следовает, говорит, здесь король Недамир
распоряжается, а его слово – закон, ну и так далее. Я стоял, слушал и думал:
велю своим парням повалить его на землю и сдеру с него плащ. А потом раздумал:
ну его, снова шум пойдет, мол, краснолюды зловредные, агрессивные, мол, сукины
дети, и с ними невозможно это, ну как его, состу… стосуществовать… или как там.
И обратно где-нито учинят погром, в городишке каком-нибудь. Ну и стал я
вежливенько слушать, головой кивать.
– Похоже, господин Гилленстерн ничего другого и не
умеет, – вставил Геральт, – потому что и нам сказал то же самое и нам
тоже оставалось только кивать.
– А по-моему, – проговорил второй из рубайл,
расстилая попону на куче хвороста, – лучше б вас Недамир прогнал. Народищу
прется на того дракона, страх сколько. Это уже не экспендиция, а поход на
жальник. Я, к примеру, в толкучке биться не обожаю.