Три движения. Только три. Покрытое серебряными набивками
предплечье садануло чернявого в висок. Прежде чем он упал, ведьмак уже оказался
между Йунгхансом и косоглазым, а меч, с шипением выскочивший из ножен, завыл в
воздухе, разрубая висок Брика, гиганта в украшенном латунью кафтане.
– Беги, Цири!
Косоглазый, выхватывая меч, прыгнул, но опоздал. Ведьмак
рубанул его поперек груди, наискось, сверху вниз, и тут же, используя энергию
удара, снизу вверх, с колен, разделав солдата в кровавый «X».
– Парни! – рявкнул Иунгханс остальным, окаменевшим
от ужаса. – Ко мне!
Цири подбежала к кривому буку и белочкой шмыгнула наверх по
веткам, исчезнув в листве. Лесничий послал ей вслед стрелу, но промахнулся.
Остальные бежали, рассыпавшись полукругом, выхватывая луки и стрелы. Геральт,
все еще на коленях, сложил пальцы Знаком Аард и ударил не в лучников – они были
далеко, а в песчаную дорогу перед ними, засыпав их пылью.
Иунгханс отскочил, ловко вытянул из колчана вторую стрелу.
– Нет! – взвизгнул Левек, вскакивая с земли с
мечом в правой и кинжалом в левой руке. – Оставь его, Иунгханс!
Ведьмак медленно повернулся.
– Он мой, – сказал Аевек, тряся головой и отирая
предплечьем щеку и рот. – Только мой!
Геральт, наклонившись, двинулся полукругом, но Левек не
кружил, наскочил сразу, в два прыжка.
«Хорош», – подумал ведьмак, с трудом отбив меч убийцы
коротким вращением своего меча, одновременно полуоборотом уходя от удара
кинжалом. Он умышленно не ответил, отскочил, рассчитывая на то, что Аевек
попытается достать его длинным ударом и потеряет равновесие. Но убийца не был
новичком. Он сгорбился и тоже пошел полукругом мягкими, кошачьими шагами.
Неожиданно прыгнул, закрутил мечом, завертел, сокращая расстояние. Ведьмак не
пошел навстречу, ограничившись быстрым верхним финтом, который принудил убийцу
отскочить. Аевек сгорбился, спрятав руку с кинжалом за спину. Ведьмак и на этот
раз не напал, не сократил дистанцию, снова пошел полукругом, обходя его.
– Аады, – процедил Аевек, выпрямляясь. –
Продолжим наши игры? Почему бы и нет? Хорошая игра никогда не надоедает!
Он прыгнул, закружил, ударил раз, другой, третий в быстром
темпе – верхний удар мечом и тут же слева плоский, косой удар кинжалом. Ведьмак
не сбивал ритма – парировал, отскакивая, и снова шел полукругом, принуждая
убийцу крутиться. Левек неожиданно попятился и тоже пошел полукругом, но в
противоположном направлении.
– У каждой игры, – прошипел он сквозь стиснутые
зубы, – должен быть свой конец. Что скажешь об одном ударе, ловкач? Один
удар, а потом мы уберем с дерева твоего выродка. Как ты на это смотришь?
Геральт видел, что Левек наблюдает за своей тенью, ждет,
когда она коснется противника, показав, что тому солнце бьет в глаза. Он
перестал кружить, чтобы облегчить убийце задачу.
И превратил зрачки в вертикальные щелочки, два узеньких
штришка. При этом слегка сморщился, прикидываясь, будто ослеплен.
Левек прыгнул, закружил, отставив руку с кинжалом вбок,
чтобы сохранить равновесие, ударил, невероятно, казалось, изогнув кисть, снизу,
целясь в промежность.
Геральт рванулся вперед, развернулся, отбил удар, выгнув
руку и кисть так же невероятно, откинул убийцу силой броска тела и хлестнул его
концом клинка по левой щеке. Левек сжался, упал на колени, согнулся и зарылся
лицом в песок.
Геральт медленно обернулся к Йунгхансу. Тот, искривив лицо в
отвратительной гримасе, прицелился из лука. Ведьмак наклонился, схватил меч
обеими руками. Солдаты тоже подняли луки. Стояла глухая тишина.
– Чего ждете? Бейте! Бейте в не… – рявкнул
лесничий и тут же споткнулся, закачался, сделав несколько шагов, и упал лицом
вниз, в шее у него торчала стрела. На стреле были полосатые перья из маховых
перьев фазанихи, раскрашенные желтым в отваре из коры.
Стрелы летели со свистом по длинным плоским параболам со
стороны черной стены леса. Они летели, казалось, медленно и спокойно, шумя
перьями, и чудилось, что набирают скорость и силу, только ударяя в цель. А били
они безошибочно, кося настрогских наемников, валя их в песок дороги, бессильных,
срезанных, словно подсолнухи, по которым ударили палкой.
Выжившие, расталкивая друг друга, кинулись к лошадям. Стрелы
продолжали свистеть, догоняя их на бегу, настигая в седлах. Только трем удалось
пустить коней галопом и умчаться, вереща, кровавя им шпорами бока. Но и эти не
ушли далеко.
Лес замкнулся, заблокировал дорогу. Уже нигде не было видно
купающегося в солнце, песчанистого тракта. Была плотная, непроницаемая стена
темных стволов.
Наемники, изумленные и отупевшие, остановили коней,
попытались завернуть, но стрелы летели неустанно. И догоняли, и валили их с
седел под топот и ржание лошадей, под всеобщий крик и вой.
А потом опустилась тишина.
Замыкавшая тракт стена леса замигала, расплылась радужным
туманом и исчезла. Снова возникла дорога, на дороге – сивая лошадь, а на сивой
лошади – наездник, могучий, с метлообразной бородой, в куртке из тюленьей
шкуры, наискось перехваченной клетчатым шерстяным шарфом.
Конь, отворачивая морду и грызя удила, сделал шаг вперед,
высоко поднимая передние ноги, храпя и косясь на трупы, на запах крови.
Наездник, выпрямившийся в седле, поднял руку, и резкий порыв ветра ударил по
ветвям деревьев.
Из зарослей на дальнем краю леса показались маленькие
фигурки в облегающих одеждах, скомбинированных из зеленого и коричневого, с
лицами, покрытыми полосами, нанесенными скорлупой ореха.
– Ceadmil, Wedd Brokiloene! – воскликнул
наездник. – Faill, Ana Woedwedd!
– Faill! – Голос из леса, словно веяние ветра.
Коричнево-зеленые фигурки начали исчезать, одна за другой
растворяясь в чаще. Осталась только одна с развевающимися волосами медового
цвета. Она сделала несколько шагов, приблизилась.
– Va faill, Gwynbleidd! – воскликнула она, подходя
ближе.
– Прощай, Мона, – сказал ведьмак. – Я не
забуду тебя.
– Забудь, – ответила она твердо, поправляя колчан
на спине. – Нет Моны. Мона – был сон. Я Браэнн. Браэнн из Брокилона.
Она еще раз махнула рукой. И исчезла.
Ведьмак повернулся.
– Мышовур, – сказал он, глядя на наездника на
сивом коне.
– Геральт, – кивнул наездник, измеряя его холодным
взглядом. – Любопытная встреча. Но начнем с самого важного. Где Цири?
– Здесь! – крикнула девочка, скрытая в
листве. – Уже можно слезать?
