Книга Охота полуночника, страница 37. Автор книги Ричард Зимлер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Охота полуночника»

Cтраница 37

Папа остановился в таверне «Черная лошадь» под вымышленным именем, где и стал ждать появления Полуночника, сгорая от нетерпения и все сильнее волнуясь с каждым днем.

Приезжая в город, англичанин обычно отпускал бушмена на одну ночь, а сам развлекался в публичных домах, отдыхая от религиозного образа жизни его супруги, которая была кальвинисткой. Кроме этого дня Рэйнольдс больше не приезжал в Кейптаун и запрещал Полуночнику покидать усадьбу. Наконец, наступила ночь, когда папа и бушмен условились встретиться и бежать. Но африканец не появился и на следующий вечер. Папа в самых расстроенных чувствах собирался через два дня отплыть на голландском корабле.

На следующий вечер, когда уже темнело, папа сидел в таверне «Черная лошадь» и потягивал джин, когда неожиданно появился запыхавшийся Полуночник с обнаженным торсом и босиком.

Он нес маленький мешочек с лечебными травами, колчан со стрелами, лук, и пустое страусиное яйцо для воды. В таверне поднялся шум, поскольку кафрам, как называли местных жителей европейцы, было запрещено заходить в подобные заведения. Понимая, что он не в силах изменить это нелепое правило, папа вывел Полуночника на улицу, где бушмен напился воды, так что его живот набух и, казалось, вот-вот лопнет. Затем он спокойно объяснил, что всю дорогу с фермы он шел пешком — около двадцати миль, по подсчетам отца. Удивительно, но на этот подвиг у него ушло чуть больше трех часов, судя по положению солнца в небе, причем почти все время он бежал.

Папа понимал, что разъяренный Рэйнольдс уже вовсю ищет Полуночника, поэтому они сели на первое попавшееся судно, шхуну, направлявшуюся не в Европу, а в ближайший порт, чтобы выгрузить пшеницу, ячмень и ткани. Они остановились на постоялом дворе под вымышленными именами, причем Полуночнику пришлось ночевать в конюшне на голом полу, поскольку негров не пускали внутрь. Через несколько дней они сели на корабль, идущий в Голландию.

Когда папа рассказал мне об этом, я спросил его, выбрал ли он в Африке участок под виноградник; сам он ни разу не упомянул об этом со дня своего возвращения.

— Боюсь, что нет, Джон, — ответил он. — Земля там плодородна, но сегодня там нет политической стабильности, и ее не будет в ближайшее время. Если бы я купил там участок, то через два года его отобрали бы зулусские или голландские власти. Но не переживай, рано или поздно, мы купим виноградник здесь. Обещаю тебе.

Затем я задал вопрос, который не давал мне покоя:

— Если Полуночник действительно принадлежал господину Рэйнольдсу, правильно ли ты поступил, помогая ему бежать? Не было ли это кражей?

— Ах, сынок, я и сам много раз спрашивал себя об этом. — Он взял меня за руку. — Но прежде чем ответить, я хочу задать тебе один вопрос. Разве это справедливо, когда один человек является собственностью другого?

Затем он добавил:

— Разве тебя не приводит в ярость птичий рынок в Порту, сынок? А ведь насколько постыднее торговать мужчинами и женщинами, содержать разумных существ в ужасных условиях…

Нет нужды лишний раз говорить о моей ненависти к торговле птицами. С этого момента я определился со своей точкой зрения.

Глава 14

Виолетта еще не покинула Порту, и как-то в субботу после обеда мы с Полуночником спрятались за углом и наблюдали, как она продает свои вышитые молитвами полотенца на Новой площади. Бушмен проникся к Виолетте симпатией, узнав, что эта юная девушка знает почти все созвездия на небосводе. Когда я рассказал ему о ее нелегкой доле, он сказал:

— Наверное, сейчас на нее охотится Гиена, как и на тебя раньше, Джон.

Я попросил его не подходить к ней, объяснив, что ее накажут, если увидят их вместе. Заметив мое волнение, Полуночник согласился и посмотрел на небо, несколько минут что-то быстро прищелкивая на своем языке.

— О чем ты говоришь? — спросил я.

— Я просил охотников на небосклоне защитить Виолетту и помочь ей.

Я повел его к тому месту, где утонул Даниэль. Я рассказал ему о том, что случилось в тот день, признавшись, что именно я мог подтолкнуть мальчика к смерти, сообщив ему, что Виолетта хочет уехать в Америку без него. Полуночник взял меня за подбородок, но ничего не сказал. Вместо этого он показал на отражение в воде и положил свои сильные руки мне на плечи.

— Джон, мы все — слабые существа. И ты тоже не такой сильный, как иногда думаешь. Богомол оставил Даниэля. Поэтому он утонул.

Полуночник чувствовал мои сомнения и всю дорогу назад обнимал за плечи, возможно, желая придать мне уверенности. В ту ночь он услышал, как я плачу, и на цыпочках прокрался в мою комнату. Он снова выдыхал мне в рот дым из своей трубки, пока в комнате не потемнело и я не смог ничего различить. Затем он зажег свечу, закрыл дверь и попросил меня подержать ладонь над пламенем свечи, сколько я смогу выдержать. Ошеломленный, я ответил, что не думаю, будто у меня получится. Он вытянул руки и пошевелил ими в клубящемся дыму, затем медленно поднял их над головой и объяснил, что ожог привлечет ко мне особую бабочку, которая попросит у Даниэля прощения за меня.

— Она делает мир совершеннее, — сказал он.

Он взял мою правую руку и начал тереть ее в своих ладонях, так интенсивно, что она стала жаркой и влажной. Я подозреваю, он покрыл мою кожу какой-то невидимой защитной пленкой; но в тот момент я был слишком напуган, чтобы что-то заметить. Однако я помню, что мои пальцы издавали кислый запах.

— Ты не должен кричать, — предупредил меня Полуночник. — Иначе спугнешь бабочку.

Сделав глубокий вздох, я подвел руку к пламени. Ее обожгло болью, но мне удалось сдержать крик. Я держался, сколько мог, не больше секунды, затем отдернул обожженную руку. Полуночник сказал мне, что я все сделал правильно.

— Как бушменский воин, — похвалил он, с восхищением посмотрев на меня.

Задув свечу, он попросил меня показать ему ожог.

Мне показалось, что вся моя жизнь, все дыхание свелось к пульсирующей боли в руке. Моя душа, прося прощения, сжималась и разжималась, словно кулак. Полуночник склонился надо мной и прошептал:

— Вот она!

— Кто?

— Бабочка. Она села на твою руку и лечит ожог. Она вылизывает рану.

— Какого она цвета?

— Тише, говори шепотом. Она розовая, синяя и черная, как и ее отец, ветер пустыни.

Он хлопнул меня по спине. Мое сердце билось так сильно, что я едва стоял на ногах.

— Она почти закончила, Джон. Когда я снова хлопну тебя, осторожно-преосторожно подними руку и скажи: «Пусть бабочка летит в ночной лес!»

Когда я произносил эти слова, воздух над моей поднятой рукой начал вибрировать. Я вздрогнул от неожиданности.

— Мне кажется, я чувствую ее, — прошептал я.

Потом Полуночник наложил на ожог травы, которые он принес из сторожевой вышки и размял их в кашицу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация