— Ничего подобного, — возражаю я, хотя и понимаю, что вру.
Я действительно всегда так делала, но после нападения стало хуже. И вдвойне хуже после разрыва с Блейком.
— Ты сама мне рассказала, что сегодня так и поступила, — заявляет она. — Сначала выгнала Блейка из своего трейлера, а потом помчалась за ним, чтобы участвовать в интервью.
— Слушай, это нечестно, — говорю я.
Но я снова начинаю идти вперед, и мой психотерапевт непременно сказал бы, что таким способом я пытаюсь уйти от правды.
Линди бросается за мной, чтобы не отстать.
— Сначала ты решила, что он главная любовь всей твоей жизни, потом он совершил одну ошибку, и ты развернулась на сто восемьдесят градусов. Понимаешь, дорогая, даже олимпийские чемпионы по гимнастике не могут вертеться с такой скоростью.
— Эй! Мы с тобой говорим про одного и того же человека? Он меня бросил. Причем заявил это по национальному телевидению, и никак не меньше.
— Он тебя не бросил. Он увильнул от прямого ответа.
— Увильнул, — повторяю я. — Ну, это звучит разумно. Потому что в таком случае он будет в полной безопасности, пока на его горизонте не появится кто-нибудь получше.
У нас были самые серьезные отношения, по крайней мере я так думала, в особенности после того, как мы заговорили о том, чтобы начать жить вместе и купить пополам стереосистему. И соединить наши коллекции дисков…
Раньше я ничего подобного не делала. Ни с кем.
Но потом я узнала одновременно со всей страной, что мы «встречаемся, однако никакие обязательства нас не связывают». Его слова, не мои. Должна сказать, это стало для меня новостью. Болезненной и унизительной.
В тот момент он давал интервью Леттерману, а что это значит? Миллионы телезрителей. Когда Леттерман спросил его — в присущей только Леттерману манере, — рассчитывает ли Блейк встретить кого-нибудь получше, он смущенно засмеялся с видом маленького потерявшегося мальчика. «Хо-хо, приятель, — сказал Леттерман. — Деви связалась с ветреником».
Догадайтесь, какие были заголовки на следующей неделе в «Энтертейнмент уикли»? Два очка вам, если вы предположили, что такие: «Хо-хо, приятель. Блейк — настоящий дьявол».
— Ты сама знаешь, что Блейк ничего такого не имел в виду, — говорит Линди. — Леттерман поставил его в затруднительное положение, и он дал дурацкий ответ. А теперь ты наказываешь вас обоих за то, что он сболтнул глупость. Парень действовал под влиянием Эллиота. Естественно, он нес всякую чушь.
Ее слова меня веселят, но я сдерживаю смех.
— Неужели ты хочешь сказать, что в тот самый момент, как ты это узнала, ты его сразу разлюбила?
Я останавливаюсь, скрестив руки на груди, и пристально смотрю на Линди. Мы уже дошли до Дэлтон-уэй, где Виа-Родео встречается с Родео-драйв. Мимо нас проходят хорошо одетые туристы и так же хорошо одетые местные жители. Я замечаю девушку, невероятно похожую на Пэрис Хилтон, которая спешит в сторону «Гуччи». Она видит нас и машет рукой. Точно, это Пэрис.
— Я не говорю, что ты должна его простить, — гнет свое Линди, не замечая того, что мы всего в ярде от знаменитой богачки. — Я пытаюсь тебе объяснить, что ты отреагировала не на то, что он сделал или чувствовал. Ты взглянула на себя. Ты узнала, что он не готов надеть кольцо тебе на палец, и внезапно решила, что сделала ошибку, когда влюбилась в него.
— Господи, — говорю я с благоговением. — Неудивительно, что ты адвокат.
Она показывает мне средний палец и продолжает идти дальше. Я спешу за ней, а в голове у меня воцаряется полная неразбериха. До определенной степени она права, и я это понимаю. Я не могла просто сидеть, зная, каковы его чувства, и ждать, когда все рухнет окончательно. В таком случае я стала бы жертвой в нашей маленькой любовной истории, а эту роль я не намерена больше играть никогда в жизни.
Линди замедляет шаг и строго на меня смотрит.
— Дай парню еще один шанс, ладно?
Я вспоминаю, как он заглянул ко мне в трейлер, окруженный мягким сиянием полуденного солнца.
— Я подумаю, — говорю я. — Но пока не советую тебе делать на это ставки.
Красивая внешность — это, конечно, хорошо, но он очень сильно меня обидел.
— О большем я и не прошу, — отвечает Линди.
— Кстати, я вообще не понимаю, почему мы о нем говорим, — возмущаюсь я. — Мы пришли сюда, чтобы походить по магазинам и сделать покупки, а он совершенно не умеет это делать.
— Все дело в икс- и игрек-хромосомах, — отвечает Линди, и я закатываю глаза. Она вздыхает и поворачивается, оглядывая улицу. — Здесь нет ни одного магазина, в котором я хотела бы что-нибудь купить.
— Ты стала старой и жалкой, — говорю я со смехом. — Но я тебя все равно люблю. А еще я точно знаю, в чем твоя проблема. Она весит примерно тридцать фунтов, у нее вьющиеся светлые волосы, и она считает, что я самая крутая в мире.
Линди приподнимает одну бровь.
— Ладно, — поправляюсь я, — она считает, что я самая крутая в мире после ее мамы и папы.
— Ты меня убьешь, если мы зайдем в детские магазины?
— Нет, — говорю я, потому что в данный момент и сама не слишком настроена на покупки. — Разве что мы не можем уйти, не побывав в…
— Я знаю, в «Прада». — Она кивает. «Прада» находится примерно в половине квартала отсюда, недалеко от перехода. — Пошли.
ГЛАВА 9
Как я уже упоминала миллион раз, «Прада» в Беверли-Хиллз — мой самый любимый в мире магазин (разумеется, после того, что расположен на Манхэттене). И прежде чем вы начнете лекцию на тему: «Все знаменитости должны более ответственно относиться к деньгам и не склонять голову перед богами дизайнерской моды», позвольте сказать, что я совсем не из тех, кто носит одежду со знаменитыми этикетками. И мой нынешний костюм тому доказательство. Да, туфли у меня от «Прада», но джинсы и блузка самые обычные, никакие не дизайнерские. Я не рабыня моды. Я — ее законодательница. Серьезно. Так написали на прошлой неделе в «Энтертейнмент уикли».
Но что касается «Прада», тут я не в силах держать себя в руках. Есть что-то особенное в этом соединении формы и функциональности… Я знаю, звучит так, будто я слишком часто смотрю рекламные передачи, но это правда. Должна признаться, больше всего я люблю сумки, большие и маленькие, но и одежда не оставляет меня равнодушной.
Я открою вам секрет знаменитости-невротички (свой, иными словами): если бы «Прада» захотели сделать меня своим представителем — как Лив Тайлер для «Живанши» или Деми Мур для «Версаче», — я бы не колебалась ни единой секунды. Черт, я бы даже снизила свой обычный гонорар (конечно, если бы получила то, что я буду рекламировать). Вот как я их люблю.
Однако сегодня подарки мне не светят. А я планирую уйти отсюда с новой сумкой (или с десятью). Неделю назад я присмотрела классную черную сумку — большую — и надеюсь сегодня завладеть ею. Я недавно купила небольшой ноутбук и хочу иметь возможность носить его с собой. (Я не помешана на компьютерах, но моя ассистентка сообщает о расписании моих дел в электронном виде, а также присылает черновики ответов поклонникам, которые я прочитываю, прежде чем она их отправит. Так что нравится мне или нет, но я привязана к переносному компьютеру. К тому же все знают, что я заходила пару раз на «Google», набирала свое имя и искала сайты, где собираются мои фанаты. Я понимаю, что этого не следует делать: обязательно наткнешься на блог или сайт какого-нибудь сумасшедшего, а потом целую неделю переживаешь. Но я не в силах справиться с искушением. Может быть, это небезопасно и характеризует меня не с самой лучшей стороны, но я должна знать, что происходит.)
