Потный измученный «таксист» заерзал на стуле и хрипло выдавил:
— Слышу, мсье! Меня зовут Альфонс Ласье, да. Для друзей я просто Альфонс. Я вас прекрасно понял. Мне доводилось читать про такой метод. Да. Очень эффективно. Но мне кажется, вам совсем не нужно к нему прибегать. Совсем не нужно. Просто дело в том, что никто из нас не знаком с теми уважаемыми людьми, о которых вы тут говорили… Мы впервые слышим эти имена, правда… Не хотелось бы наговаривать зря, да…
— Ясно, — усмехнувшись, проговорил Андрей и кивнул Сезару.
Тот наклонился и поджег бикфордов шнур. Тот вспыхнул, пригас и с шипением словно бы начал пожирать сам себя. Жермен со смертельным кляпом во рту невольно отшатнулся всем телом, но тяжелый стул удержался и не дал ему упасть. Шипящая искра медленно бежала по направлению к голове Жермена, и все, кто находился в подвале, как завороженные, смотрели на нее. Данилов почувствовал, как у него холодеют руки и ноги.
— Черт, Андрей! — сипло сказал он по-русски. — Давай заканчивать, а? Я что-нибудь придумаю. А это прекратите…
— Заткнись! — тоже по-русски негромко ответил Андрей. — Пока ты будешь придумывать, тебя два раза похоронят и три раза взорвут самолет. Понимаю, смотреть на это неприятно, но ведь можно отвернуться…
Данилов в сердцах стукнул кулаком по раскрытой ладони и отошел в сторону. Сердце у него колотилось.
— Я ничего не знаю, мсье… — прошептал, чуть не плача, Альфонс. — Ничего!
Он со страдальческим лицом неотрывно смотрел на прогорающий шнур и плакал. Похоже, ему и в самом деле нечего было сказать. Легионеры с невозмутимым видом, заложив руки за спину, наблюдали за происходящим. У Данилова страшно заболела голова и затошнило так, что едва не вырвало.
И тут произошло неожиданное. Жермен, лицо которого было покрыто смертельной бледностью, вдруг энергично закивал головой и заревел, низко и отчаянно, как раненый бык. Вид у него при этом был исключительно нелепый. Смердящий искрящийся шнур болтался, свисая у него изо рта. Наверное, в джунглях такая картина могла бы вызвать смех у прожженных вояк, но здесь, в подвале, никто не смеялся. Данилов вообще едва сдерживал истерику. Ему хотелось заорать, наброситься с кулаками на Андрея, вырвать динамит изо рта несчастного Жермена — но ничего этого он не сделал. В конце концов, пусть и невольно, он сам запустил эту машину. «Застрелюсь, — подумал он с тоской. — Вот кончится все — куплю ствол и застрелюсь».
Неожиданно рев подбитого зверя оборвался. Это Сезар, ловко подхватив шнур и обрезав его армейским ножом, выдернул затем изо рта Жермена шашку.
— Имеете что-то сказать, мсье? — почтительно спросил он.
Жермен несколько секунд хватал ртом воздух, вращал глазами, хрипел, а потом с ненавистью произнес:
— Черт с вами, ублюдки! Я все скажу. Этот придурок Альфонс все равно ничего не знает, а мне нет резона оставаться без головы. Только вы должны знать, что испортили мне жизнь хуже некуда, и я этого вам не спущу.
— Давайте без реверансов, мсье! — сердито перебил его Сезар. — Не надо злоупотреблять угрозами в вашем положении.
— Не одному мне стоит вести себя поосторожнее. Или мсье уже зарезервировал себе теплое местечко в аду и ни о чем не беспокоится? Ладно. Слушайте. Вам нужен Гробовщик. Никаких проблем. Хотите неприятностей — получите. Он живет на улице Монпарнас…
— Стоп! — воскликнул Андрей. — Там он уже не живет. Его вспугнула полиция. Не нужно впаривать нам залежалый товар. Тебя предупреждали, что следует быть предельно искренним, а ты опять пытаешься вывернуться. Это негодная политика, Жермен. Не успеешь оглянуться, как окажешься на городской свалке — мертвее мертвого. Но сперва придется помучиться. Из этого подвала звуки наружу не просачиваются, не надейся.
— Ладно, я все понял, — без особой охоты, но послушно произнес Жермен. — Шансы нужно использовать до конца, не так ли? Я просто пытался использовать свой шанс. Шимански заслужил свое прозвище не просто так. Разбалтывая его секреты, я по-настоящему рискую. Но тут важно правильно взвесить риск… В общем, сейчас, когда его ищет полиция, он, скорее всего, прячется у одной своей дальней родственницы Валери. В тринадцатом округе на улице Волан у нее маленький овощной магазинчик, это совсем рядом с тамошним Чайна-тауном. Между прочим, Гробовщик имеет друзей и среди косоглазых. Хочу сказать, что при случае он вполне может получить убежище у китайцев, и там его найти будет совсем непросто. Говорю об этом откровенно, потому что при сложившихся обстоятельствах я бы предпочел, чтобы вы прикончили Шимански. Живой он будет для меня немым укором на всю оставшуюся жизнь.
— Тем более что она может оказаться несколько короче, не так ли? — хмыкнул Андрей. — Ну что же, это приятно, когда люди не теряют чувства юмора в критической ситуации. Но еще приятнее, когда они говорят правду.
— Я дал вам точную информацию, — сказал Жермен.
— Надеюсь, что так и есть, потому что в противном случае придется вернуться к методам колониальной войны. Одним словом, мы проверим вашу информацию. А вы вместе с придурком Альфонсом пока посидите здесь. И ты тоже побудешь здесь, — неожиданно повернулся Андрей к Данилову.
— Это почему? — возмутился тот. — Ты не забыл, с кого все началось?
— Я помню, — отозвался Андрей. — Главное, чтобы все это на тебе не закончилось. Пока ты здесь, мне будет спокойнее. Это место надежное. А мы скоро вернемся.
По правде говоря, Данилову совсем не улыбалось тащиться в китайский квартал и вести там поиски бандита среди кочанов капусты и пучков сельдерея. Но ему также не хотелось оставаться наедине с двумя отморозками, которые уже покушались на его жизнь. Просто было стыдно признаться в этом Андрею. Но, похоже, тот сам обо всем догадался и, скупо улыбнувшись, проговорил:
— Все будет нормально. Они хорошо привязаны. А мы недолго, одна нога там, другая здесь.
Когда они ушли и все стихло, Жермен поднял голову и, глядя в глаза Данилову, отчетливо произнес:
— Ну, теперь-то ты точно труп, русский! Молись, пока есть время!
Глава 12
К середине дня Ликостратов страшно проголодался. Аппетит его, кроме естественных причин, подогревался еще несколькими немаловажными факторами, вызвавшими повышенный расход энергии. Во-первых, ему удалось сделать кучу великолепных снимков — показательные полеты, фигуры пилотажа, солнце на серебряных крыльях, синее небо, пестрая толпа, грандиозные шатры павильонов. Фотографии — пальчики оближешь! Затем он довольно плотно пообщался с Мариночкой и заслужил у нее прощение за принесенные хлопоты и неприятности. Одним словом, она согласилась с ним поужинать и даже поощрительно улыбнулась на прощание. В-третьих, Ликостратов нервничал по поводу нового исчезновения Данилова. Это было чертовски некрасиво с его стороны — снова исчезнуть, ничего толком не объяснив. С тех пор как он навел друзей Данилова на портье отеля, он больше не видел ни друзей, ни Данилова, ни даже портье. Во всяком случае, на звонки Данилов не отвечал. Этот факт заставлял Ликостратова нервничать. И была еще одна причина, которая подстегивала его аппетит. Снимая народ на летном поле и в павильонах, он сделал еще несколько любопытных снимков, не имеющих прямого отношения к воздухоплаванию.
