— Мне мог бы и сказать, — упрекнул его Петрович. И чихнул.
— Будь здоров! — машинально сказал Артур. — Пыль, да?
— А то! Так что ж ты раньше молчал, а, Артур?
— Другие обстоятельства были. Это сейчас мы с тобой, считай, одни против всех… Ну да, ты в курсе, что у меня были тачки и покруче, не такое говно, как эта. Это — не «шестерка» даже, а хуже. У нее начинка вся чужая, сборная, да и сам корпус сборный. Крашена-перекрашена вся! Мотор, правда, сильный — мне один мастер сюда от гоночного автомобиля двигатель закалдырил. Чуешь, как тянет?
— Да, неслабо тянет, — согласился Петрович.
— Так вот: здесь, в этом таксопарке, четыре этажа, а на них сотни машин, в том числе неучтенных. «Отстой» — есть и угнанные тачки, есть сборные, как моя, многие с измененными номерами кузовов и двигателей, с липовыми документами. Поди-ка отыщи концы!.. Разные УУРы да СОБРы, бывает, сюда нагрянут с проверкой, а уходят почти ни с чем: работа адская — знаешь, сколько времени надо, чтобы определить принадлежность тачки тому или иному лицу? Так что запомни это место на всякий случай. Мало ли, вдруг у нас все провалится нынче? Вдруг, скажем, меня надо будет откуда-то вытаскивать? Вот приедешь сюда, спросишь Костика Биджо, скажешь, что от меня, — тачка, мол, срочно нужна. И все проблемы моментально решатся!
— Понятненько… — откликнулся Петрович. — Надеюсь вообще-то, что услуги этого Биджо мне уже не понадобятся. Лучше, по-моему, чтобы все у нас прошло по плану… Ах ты, черт, гаишник нам машет! Так, давай что-то с ним решать…
Артур вышел из машины, о чем-то потолковал с инспектором ГИБДД, довольно быстро вернулся, и они снова помчался вперед. Петрович полюбопытствовал, глядя на невозмутимого Артура:
— Ну как? Сунул ему на лапу? Что-то ты быстро вернулся!
— Просто понятливый мужик оказался — сразу взял, — цинично заметил Артур. — Другой бы еще ломался, строил из себя… ну и отлично! Я ему говорю — мать, мол, в Клину помирает, тороплюсь, давай не будем резину тянуть. Так и разошлись.
После сытной пищи обоих — и Князева, и Горохова — клонило ко сну, выпитый кофе не помогал. Поэтому, чтобы не угодить в аварию, оба много курили и болтали о чем угодно всю дорогу до Клина. Черные очки сняли — сейчас они были не нужны…
— Давай о бабах, что ли, поговорим? — предложил Артур.
— Ну давай. Только что о них говорить? И так все с ними ясно.
— Не скажи! Вот у тебя, к примеру, была хоть раз негра?
— Негритоска, что ли? Да нет, как-то не приходилось с черными спать. Я больше как-то по беленьким, по русским. Да и не возбуждают меня негритоски, серьезно тебе говорю.
— Все попробовать нужно, — возразил ему Артур, — потом может быть поздно, когда нестояк стабильный начнется. Меня как-то раз негра из МГУ возбудила. Я, помнится, в гостинице ее драл… Тоже неплохо, уверяю тебя! Она по-английски орала, словно ее режут. Потом говорит: «Извини, я тут материлась».
— А, у меня тоже такое было! — оживился Петрович. — Да… Была одна цыпа — такая красотка, что я и подойти к ней боялся. Вокруг нее ухажеры так и вились. Позже смотрю, сама мне знаки внимания оказывает: желает, видать, дурака под кожу! Ну, я всегда не против, танцы-шманцы, шампанское. К себе пригласила — оказалось, квартиру снимает, живет одна. Так меня что поразило — она волосы на этом месте, ну, где логовище…
— Да не логовище, а влагалище! — рассмеялся Артур. — Ну?
— Так вот… — тоже заулыбался Горохов. — Прикинь, короче, она волосы на этом месте в косички заплетала. Клянусь! Ни разу больше такого не видел, ни у одной девки. Да, так вот: разделись, повалила она меня на кровать, сама уселась сверху — и давай на мне прыгать. Потом как рухнет на меня, волосами всю рожу мне засыпала, а сама как начала матюгаться! Я, понятно, удивился — она мне до того все стишки читала, Ахматову там, Цветаеву. А тут — такое! Потом очнулась, смотрит на меня. Говорю ей: «Эй, подруга, ты кончила, нет? Тебя не поймешь!» Она мне: «А я материлась?» Говорю: «Как портовый грузчик, которому якорь на ногу упал!» Она с улыбочкой такой довольной: «Значит, кончила».
— Да… — поднял брови Артур. — Со мной такого не было. Правда, были другие случаи, тоже нехилые. Американку довелось как-то жестоко отпороть, прямо в подъезде. Она мне сначала: «Горби, перестройка, гласность!» — а мы с ней на Арбате познакомились, при Горбачеве еще. Говорит мне: «Ты как Шварценеггер, только красивее. Ты — красивый русски медведь!» Ну, вижу, повелась конкретно. Я, конечно, ей сразу водки предложил, а дело зимой было. «Русский обычай?» — спрашивает. «Ага», — отвечаю. А сам ей полный стакан наливаю в кафешке, целых двести граммов. Ну и себе столько же. Показываю, как пить: зажать нос рукой и махом выпить, как воду. Она поначалу не хотела, но потом сломалась. Вмазали — ну, у нее шары сразу на лобешник и полезли, от такой-то дозы. А я ей тарелку русских пельменей под нос тычу. Ну, побродили по Арбату, ее совсем развезло. А я ее в подъезд завел и своего «горби» достал из штанов. Она ахнула, а у самой глазки-то загорелись! Ну, поставил я ее раком и давай дрючить. «Вот тебе гласность, — думаю, — и перестройка». А потом еще бутылкой ее, того… Самое интересное, что она мне потом звонила, разыскивала. Ей такое обращение понравилось. В Штатах, видать, ее никто бутылкой не сношал, а тут сразу удосужилась. Во как…
— Мощно, мощно! — мечтательно закурил Петрович. — Представляю уже, как мы с тобой, два русских медведя, под пальмами тамошних чувих отметелим. Эх, у меня даже встал!
— Ну так сколько мы с тобой без баб уже? Считай, после этой Светки-малолетки ни с кем так толком и не развлеклись.
— Ну да, точно. Но теперь придется терпеть аж до самого прибытия на вражескую западную территорию. Или — восточную.
— Да я еще не решил. Время поджимает, поэтому выкобениваться особо не будем. Сядем на первый же подвернувшийся самолет и улетим подальше от всего этого российского кошмара.
— Можно и так, только совсем уж в дерьмовую страну не хотелось бы угодить… Хочется непосредственно к океану, под пальмы. Давай, а? Артур? На какие-нибудь острова… После того, как мы отсюда вообще вырвемся. Эх, разгуляемся там!
— Если кейс из камеры хранения заберем, тогда можем и разгуляться, почему нет? — подтвердил Артур. — Забрать бы! Надеюсь, что Вдовин этот нам дал настоящий адрес. Но если что — я его, гада, все-таки до отъезда разыщу и своими руками лично задушу. Уж найду время для этого! Неплохо бы заодно и этому корреспонденту, Ярцеву, руки поотрубать на хрен, чтоб не писал впредь своей ахинеи, не мешал людям жить…
— Ну их, — махнул рукой Петрович, — дело прошлое. Уже не до них. Сейчас бы сквозь все засады успеть проскочить!
Показался у трассы указатель с надписью «Клин». Артур был здесь впервые и немного растерялся — куда теперь ехать? Уже в городской черте им с Петровичем повезло — на одной из улиц шел ночной ремонт дороги. Рабочие в комбинезонах долбили асфальт отбойными молотками, рядом с ними высился грузовик, а чуть подальше — асфальтоукладчик. Артур поравнялся с работягами, остановил машину и спросил, как им отыскать дом по такому-то адресу. Они сначала мялись, долго спорили, но в конце концов сошлись в одном — ехать надо к вокзалу, это где-то там. Артур их поблагодарил и поехал дальше. Наконец нужная им улица была найдена, а чуть попозже и нужный дом. Прибыли…
