– Неужели? Почему?
– Мы тремся боками о деревья, чтобы пометить свою территорию, а дикобразами изредка питаемся. Умный тигр нападает на дикобраза спереди, но иногда эти твари могут извернуться и распустить свои колючки. Я несколько раз загонял себе в лапы такие иглы, они причиняют жуткую боль, и раны всегда нарывают. При ходьбе эти иглы ломаются. Тигр никак не может вытащить их самостоятельно, поэтому мне приходилось ждать, когда придет время превратиться в человека, чтобы избавиться от этой пакости.
– Ох, бедные тигры! А я-то все ломала голову, почему Рен всегда терся о деревья в джунглях! А эти иглы дикобразов не могут выйти сами?
– Нет. Они сгибаются в кольцо и остаются под кожей. Раствориться они не могут, выйти тоже. Щепки еще могут выйти сами или с гноем, а иглы никогда. Они остаются в тигрином теле до конца жизни. Кстати, из-за них многие наши собратья становятся людоедами. Они испытывают постоянную боль и уже не могут охотиться на крупную или быстроногую дичь. Приходится нападать на тех, кто послабее. Я знал нескольких тигров, которые умерли от голода из-за таких ран.
– Но если все так ужасно, то здравый смысл должен подсказывать тиграм не охотиться на дикобразов!
Кишан лукаво улыбнулся.
– Но они же такие вкусные!
– Фу! – Я со свистом втянула в себя воздух. – Ой!
– Почти все. Ну вот. Готово.
– Спасибо.
Он промыл мои самые глубокие царапины спиртовыми салфетками и перевязал, где смог.
– Думаю, здесь у тебя все заживет быстрее, чем обычно, хотя и не так быстро, как у меня. Нам нужно отдохнуть.
– Отдохнем, когда спустимся.
Кишан со вздохом потер подбородок.
– Келс, мы лезли сюда несколько дней. Спуск займет почти столько же.
– А вот и нет! Я знаю короткий путь. Когда вороны промыли мне мозги, я увидела, что умеет делать волшебный Шарф. Нам нужно только прогуляться по длинной ветке.
Я видела, что Кишан встревожился, однако без возражений подчинился. Мы дошли до самого конца ветки.
– Что дальше? – спросил он.
– Смотри!
Я положила Шарф на ладонь и сказала:
– Двухместный парашют, пожалуйста.
Шарф задрожал, скрутился в узел, сжался в комок, растянулся, а потом сложился в несколько раз. На глазах у нас с Кишаном со всех четырех его концов показались нити. Они тянулись, сплетались вместе, образовывали узлы, стропы и лямки. Наконец Шарф застыл. Он превратился в гигантский рюкзак с двумя парами лямок.
Кишан в недоумении уставился на него.
– Ты что сделала, Келси?
– Увидишь. Надевай быстрее!
– Насколько я помню, ты попросила парашют. Ты полагаешь, что отсюда можно спуститься на парашюте?
– Угу.
– Мне так не кажется.
– Слушай, хватит разговоров. Ведь тигры не боятся высоты, правда?
– Дело не в высоте, Келси. Дело в том, что мы находимся на огромной высоте, на ветке дерева, а ты предлагаешь броситься в бездну, доверившись странной тряпке, которую ты принимаешь за парашют.
– Это и есть парашют, и у нас все получится.
– Келси.
– Что нам сказал Океан-Учитель? Имей веру! Этот Шарф может проделывать и не такие штуки, я тебе на обратном пути все о нем расскажу. А теперь, Кишан, доверься мне.
– Я верю тебе, но не верю этой тряпке.
– Ладно, я собираюсь прыгнуть вниз. Ты со мной или как?
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты упряма, как ослица? И второй вопрос: с Реном ты тоже была такой упрямой?
– Рену пришлось иметь дело не только с упрямством, но и с сарказмом, так что тебе еще повезло.
– Так-то оно так, но ему в награду доставались поцелуи.
– Тебе тоже досталась парочка.
– Но они не были даны мне добровольно!
– Правильно, потому что ты их украл.
– Лучше украденные поцелуи, чем никакие.
Я выразительно подняла брови.
– Ты затеял этот спор со мной, потому что струсил?
– Нет. Я не трушу. Ладно. Если ты настаиваешь, то хоть объясни, как действует твоя тряпка.
– Легко! Мы пристегиваемся, прыгаем, летим вниз с дерева, а потом дергаем за вытяжной трос. По крайней мере, мне кажется, что это делается именно так, – негромко пробормотала я.
– Келси.
– Не волнуйся! Мы должны спуститься именно так. Я знаю, что у нас все получится.
– Ладно.
Он стал пристегиваться, а я в это время перевесила свой рюкзак на грудь. Потом подошла к Кишану.
– Э-э-э… ты слишком высокий для меня. Наверное, мне нужно встать на ветку повыше.
Я огляделась в поисках чего-нибудь подходящего, но Кишан просто обнял меня за талию и приподнял. Он держал меня на весу возле своей груди, пока я пристегивалась.
– Спасибо. Теперь ты должен обнять меня, разбежаться и спрыгнуть с ветки. Справишься?
– Полагаю, что да, – сухо ответил он. – Готова?
– Да.
Он крепче прижал меня к себе.
– Раз… Два… Три…
Кишан сделал пять огромных прыжков и бросился в бездну.
22
Выход
Ветер оглушительно свистел у нас в ушах, а мы стремительно падали вниз, кувыркаясь в воздухе, как домик Дороти, подхваченный смерчем. В конце концов Кишану удалось зафиксировать нас в положении лицом вниз. Он поймал мои машущие в воздухе руки, и теперь мы держались друг за друга. Но не успели мы занять более-менее стабильное положение, как сверху раздался до тошноты знакомый визг. Металлическая птица неслась за нами в погоню.
Кишан поднял мою левую руку в воздух, и мы резко развернулись вправо, набирая скорость. Птица повторила наш маневр. Тогда он поднял наши правые руки, и мы повернули влево. Теперь птица оказалась прямо над нами.
Кишан прокричал:
– Держись, Келс!
Он отвел наши руки назад, прижал к бокам, после чего мы дружно нагнули головы вниз. И камнем ринулись вниз. Но хитрая птица тоже сложила крылья и понеслась следом за нами.
– Я сейчас разверну нас, Келс! Попробуй срезать ее молнией! Готова?
Я кивнула, и Кишан молниеносным кувырком перевернул нас спинами вниз. Теперь я оказалась сверху, и мне открылся вид на металлическое брюхо птицы. Я послала в него серию коротких молний, намереваясь разозлить птицу, чтобы она отвязалась от нас. В глаз я ей не попала, зато угодила в угол клюва. Как я и рассчитывала, птице такое обхождение очень не понравилось, и она с возмущенным визгом улетела прочь.
