— В яму? — переспросил Орех. — А что это за яма?
— Ее вырыли люди, — ответил Наперстянка. — Большая яма, и вширь и вглубь не меньше человеческого роста. Стенки и дно у нее гладкие и ровные. Ни выемки, ни дырочки, куда можно было бы поставить ногу. Вот на дне этой ямы и лежит Песчаник.
— Он ранен?
— Думаю, нет. Должно быть, он убегал от собаки и несся так быстро, что не смотрел себе под ноги. Вот и свалился в яму. Воды на дне вроде нет. И он лежит там совсем один, не зная, как выбраться наружу.
— Так ты говоришь, что стенки у этой ямы ровные и гладкие? — уточнил Орех. — Что ж тебе сказать… Если он сам не может выкарабкаться оттуда, то мы вряд ли сможем ему помочь. Впрочем, пойду погляжу, что там делается. Смородинка, ты пойдешь со мной. И ты тоже, Пятый. Остальные будут ждать меня здесь. Мне не хочется, чтобы толпа кроликов снова привлекла собаку.
Итак, трое кроликов отправились к подножью холма: быстро пересекли безлюдное пшеничное поле, затем перебежали через дорогу и осторожно перебрались сквозь живую изгородь в большой фруктовый сад. Им пришлось немало поплутать среди деревьев, прежде чем они нашли ту самую злосчастную яму, о которой говорил Лютик. Посмотрев на нее, они убедились, что дела обстоят довольно скверно. Это была длинная траншея, примерно пять футов в длину и три в ширину. Вглубь яма уходила фута на четыре, не меньше. Отвесные стенки и дно были сплошь залиты цементом. Этот котлован должен был, вероятно, служить резервуаром для воды. Ступенек вниз не было, но рядом лежало ведерко, прицепленное к веревке. На дне стояла вода. Вот там, посреди ямы, в луже лежал Песчаник, задрав голову повыше, чтобы не захлебнуться. Он не заметил кроликов, пришедших к нему.
Кролики постояли немного у края ямы, вырытой на открытом месте. Там даже спрятаться было негде. Чтобы обсудить тяжелую ситуацию, они предпочли укрыться в лавровой рощице.
— Нам его оттуда не вытащить, — произнес Смородина. — Это невозможно.
— Ни один из твоих гениальных планов не поможет? — спросил Орех.
— Боюсь, что нет. У меня нет идей, как его можно извлечь из этой ямы. Если человек придет сюда за водой, он его точно убьет. Но вряд ли сюда кто-нибудь явится, воды там почти нет.
— Значит, он там умрет?
— Увы, да. Но не сразу.
Трое кроликов вернулись в колонию в очень скверном настроении. Орех всегда очень сильно переживал из-за утраты любого кролика, но теперь ситуация была еще грустнее. Было невыносимо думать, что Песчаник погибает на дне ямы, и никто не может ему помочь. Новости быстро облетели колонию. Набралось столько любопытных кроликов, желающих посмотреть на страдания Песчаника, что Ореху пришлось категорически запретить все попытки выхода из колонии. Главный Кролик отдал распоряжение, чтобы никто не смел заходить дальше Железного Дерева у подножья холма.
— Значит, мы бросим его на произвол судьбы? — спрашивала Тиндра, юная крольчиха, с которой Песчаник водил дружбу. — И он будет медленно умирать там? Скажите, сколько он будет мучиться?
— Точно не знаю, но боюсь, что долго, — отвечал Орех. — Может, два дня, может, три. Я никогда не встречался с подобным случаем, так что ничего предсказывать не буду.
Все последующие дни кролики не могли думать ни о чем, кроме как о Песчанике, лежавшем на дне резервуара для воды.
Даже Серебристый и Лохмач, имевшие все основания для злорадства, жалели Песчаника: они с готовностью бросились бы на выручку, если бы могли вызволить его из беды.
На третий день, после того как слухи о несчастном кролике облетели всю колонию, Тиндра и Нурима, намеренно ослушавшись Ореха, украдкой выбрались за пределы колонии и спустились с вершины к подножью холма. Они были молоды и неопытны и, конечно, сразу заблудились. Совершенно случайно они набрели на живую изгородь, за которой лежала усадьба с большим домом.
Пройдя еще немного по саду, они наткнулись на то, что искали: перед ними разверзлась огромная яма. На дне ее, по горло в воде, лежал Песчаник. Он не шевелился. Туча мух роилась над кроликом, садясь на его веки и уши, но по пузырькам, выходившим у него изо рта каждые несколько секунд, крольчихам стало ясно, что Песчаник еще дышит. Рядом с ним плавала размокшая храка.
Подруги неотрывно смотрели на своего предводителя, не зная, что делать. В отчаянии застыли они у края ямы. Тиндра и Нурима долго стояли, не шевелясь, пока их не спугнули звонкие человеческие голоса. Бросившись врассыпную, крольчихи укрылись в лавровых зарослях неподалеку. Из засады они увидели трех-четырех ребятишек, пробиравшихся к резервуару сквозь гущу азалий. Один из них, живой мальчишка лет десяти-одиннадцати, разбежался и перепрыгнул через яму. Он обернулся и, стоя на краю, заглянул внутрь.
— Ребята! — воскликнул он. — Там лежит дохлый кролик.
Его товарищ, подойдя поближе, тоже заглянул в яму.
— Да нет, он еще живой.
— Нет, дохлый!
— Нет, живой!
— Ну, ладно. Сейчас я тебе докажу, что дохлый.
Поставив руки на края ямы, мальчишка спрыгнул на дно. Наклонившись, он подобрал кролика, положил его на край бетонированной ямы, подтянулся и вылез на поверхность.
— Ну что! Я же говорил, что он сдох!
— Ничего не сдох! Сейчас мы его оживим. Погоди, я сбегаю за соломинкой.
— Да оставьте вы его в покое! — прикрикнула на сорванцов девочка, которая казалась самой старшей в компании. — Посмотрите на себя! Вы же все руки испачкали! Брось эту гадость немедленно, Филипп, я кому говорю! Мы скажем Хэммингсу, и он сам заберет вашу дохлятину отсюда. Э-ге-гей! — громко позвала она. — Мы идем!
Оставив кролика на бетонном бортике ямы, мальчики обогнули калину, перепрыгнули через несколько кустиков и исчезли из вида. Минуты две-три спустя Тиндра и Нурима осторожно вылезли из лавровых зарослей и приблизились к краю ямы.
— Песчаник, — тормошила Тиндра приятеля, дыша ему в нос. — Песчаник! Он живой! — шепнула она Нуриме. — Он дышит, и кровь бежит по жилам! Полижи ему ноздри и веки, может, он очнется. Вот так, хорошо.
Несколько минут крольчихи возились с Песчаником, приводя его в чувство. Наконец кролик пошевелился и, повернув голову, раскрыл глаза. Несчастный попытался встать, но ноги его не слушались.
— Что со мной случилось? Где собака? И где Наперстянка?
— Пойдем, спрячемся в кустах. Ты можешь идти? — спросила Тиндра. — Собаки здесь нет. Идем же! Тебе надо отдохнуть.
Только поздним вечером крольчихи вернулись на холм. За ними, прихрамывая, ковылял Песчаник. Первым, кого они встретили по возвращении, был Пятый. Он обнюхал рухнувшего на траву Песчаника и отправился к Ореху, чтобы сообщить ему новости.
— Пусть хорошенько выспится, — сказал Орех. — Отведи его в ближайшую нору, — приказал он Нуриме. — А ты, — обратился он к Тиндре, — останься. Я требую от тебя объяснений. Что вы делали около ямы, когда я категорически запретил подходить к ней?
