– М-да-а, – протянул я. – Вот тебе и лучший секретарь.
– Все, это дело закрыто! – закруглился Володька.
– Поздравляю, – искренне произнес я и вкрадчиво добавил: – Теперь только одно осталось.
– Что еще? – В Володькином голосе прозвучала неподдельная тревога.
– Дать мне интервью по этому делу.
– Не могу, – ответил Коробов, – не уполномочен. И потом, для чего это тебе нужно?
– Мне это нужно, чтобы завершить передачу.
– До суда над Шишкановым – никакого интервью, – твердо произнес старший следователь Главного следственного управления. – Иначе меня начальство живьем съест.
– Тогда я буду вынужден сам озвучить твои слова, – сказал я. – Я не могу столько ждать, вернее, моя телекомпания столько ждать не может, так как передача должна выйти в установленные моим шефом сроки. И если я их сорву, то уже мое начальство съест меня живьем.
– А тут ты волен делать все, что считаешь нужным, – смилостивился Володька. – Только про меня помалкивай.
– Обижаешь, начальник, – заявил я. – Я никогда не разглашаю источники своей информации.
– Тогда отбой, – сказал Коробов.
– Отбой, – ответил я…
Ирина на сей раз пришла не поздно. Меня это обрадовало. В последнее время я очень к ней привязался и расставания на два часа воспринимал как мучительную разлуку.
– А почему все дома? – спросила она.
Получилось это у нее так по-домашнему, словно мы с ней были уже единой семьей. Может, и правда пора стать настоящей семьей? Мне тридцать лет. Идет четвертый десяток. Ей двадцать. Скоро будет.
Ирку я люблю. И понимаю. И она меня понимает с полуслова. Имеются общие интересы, что для отношений между мужчиной и женщиной весьма немаловажно… Ирка помимо прочего еще и хороший друг. Какого рожна еще мне надо?
– Потому что все дела закончены, – сказал я, глядя ей прямо в глаза.
– Так это Шишканов оказался главным злодеем? – спросила Ирина.
– Он, – ответил я, не отводя от нее взгляда.
– И он во всем сознался?
– Сознался. Попробовал бы он не сознаться Володьке Коробову.
– Это хорошо, – кивнула Ирина. – Я рада и за него, и за тебя. – Она села рядом со мной и поцеловала меня в щеку.
Мне приятно и спокойно.
Я хочу, чтобы так было всегда?
Хочу.
Ну, и все тогда… Вопрос с повестки снят.
Я немного отодвинулся от Ирины и, неожиданно охрипнув, проговорил:
– Слушай… Я тут немного подумал. В смысле, я, конечно, уже не раз об этом думал, и много. Ну, то есть думал долго и основательно. В общем, может, поженимся?
Ответом мне был нежный поцелуй.
