Одинцов постучал пальцем по планингу на столе у Бартеньева.
– Ты можешь назвать мне события, которые ты здесь отразил? Хотя бы за последнюю неделю.
– О чем это ты?
– О том, что Суконцева и сама может не знать, чего боится преступник.
– Пройдись по ее страницам.
– Хороший совет… – одним уголком губ улыбнулся Одинцов.
– Ты же с ней живешь.
– Да, и об этом знаешь не только ты, – кивнул Максим. – Кто-то следит за ней, кто-то держит в поле зрения ее личную жизнь.
– Кто?
– Тот, кто хотел ее похитить… Тот, кто знает, что Любу, в принципе, можно обвинить в убийстве, в покушении на Батыгина.
– Обвинить можно.
– Ее можно похитить, обколоть наркотиками, под воздействием которых она может написать признательное послание. Предсмертное послание… Мы бы могли найти ее где-нибудь в березовой роще, с петлей на шее…
– И запиской, – нехотя подхватил Бартеньев.
– Как думаешь, мы бы закрыли дело?
– Мы бы? – задумался Паша. – Мы бы закрыли… А ты?
– Это уже частности, – поощрительно глянул на него Максим.
Ему нравился ход мысли начальника. Да, он бы продолжал рыть землю, несмотря ни на что.
– Мы бы закрыли дело и сняли бы подозрения с Батыгиной. – Бартеньев задумчиво сжал пальцами свои щеки, безотчетно при этом открыв рот.
– Очень хорошо, – подбодрил его Максим.
Альбине Батыгиной предъявили обвинение по факту похищения Мазурова, но Стужин взял всю вину на себя, и ее перевели в разряд свидетелей со всем вытекающим. Стужин в изоляторе, а она – на свободе. Но над ней висит подозрение в покушении на убийство мужа, утяжеленное историей с Мазуровым. Вряд ли Батыгина чувствует себя комфортно.
– Сначала задержали Батыгину, затем попытались похитить Суконцеву, – блеснул логикой Бартеньев.
– Браво, Паша!
– Может, она и организовала похищение Суконцевой?
– Эта мысль напрашивается. Но смущают исполнители. Какая связь между Батыгиной и Конюхом?
– Какая?
– Пока не ясно.
– А если пораскинуть извилинами?
– Давай попробуем. – Одинцов с интересом посмотрел на Бартеньева.
Похоже, парень в ударе. Вдруг его осенила блестящая мысль?
– Ну, ты говоришь, за Суконцевой следили… – пощипывая себя за подбородок, проговорил Паша. – Кто следил, неясно. Где следили? В Бочарове. И Конюх со своими отморозками мог туда уйти… Может, пересеклись два одиночества?
– Ну, не одиночества, но могли пересечься, – кивнул Максим.
Ему понравилась мысль, ударно созревшая в голове Бартеньева. Случайность – это точка пересечения двух не зависящих друг от друга закономерностей. Недруги Батыгина и бандиты Конюха шли своими путями, но в одной системе координат. Может, и пересеклись ненароком… Не очень серьезная версия, но исключить ее нельзя.
– Альбина – женщина красивая, тот же Конюх мог на нее клюнуть, – все так же в раздумье сказал Бартеньев.
– Красивая. И авантюрная, – усмехнулся Одинцов. – Одна история с любовником чего стоит. Эта квартира отдыха. Мало до нее додуматься, нужно еще купить ее, проход сделать, и это перед носом у мужа…
– Авантюристка. И Стужин ей в помощь.
– Надо бы с ним встретиться…
Одинцов иронично глянул на Бартеньева. Он же задерживал телохранителя-любовника, сам его и допрашивал, раскручивал на признание.
– Твой крестник… – с намеком сказал он.
– Думаешь, мне надо с ним поговорить?
Максим кивнул. Именно так он и думал.
– А я бы с Шуриком поговорил.
– С Шуриком, которая Батыгину охраняет. А эта мысль.
– Женщина она красивая.
– Батыгина!
– Вот и я том же… Вдруг Шурик в нее влюблена? А любовь творит чудеса… безумия…
Действительно, почему они грешат на Стужина, когда с таким же успехом Альбина могла обратиться за помощью к своему телохранителю.
– А если Шурик знала Конюха еще до того, как он оказался в наших краях? – спросил Бартеньев.
Максим одобрительно глянул на него. Неплохая мысль и, главное, своевременная. А может, и несколько запоздалая.
Сбежала от него Шурик, не доставили ее в отдел, не провели через стандартную процедуру оформления, поэтому и не было у него ее фотографии. Но у него хорошая память на лица, и комбинированный портрет составить не проблема…
Впрочем, составлять фоторобот ему не пришлось. Он включил компьютер, набрал в поисковике «Батыгина Альбина Олеговна» и получил массу ее фотографий. Женщина известная – в прошлом фотомодель, в настоящем – владелица известного в столице косметологического центра. Она умудрилась совместить эти две ипостаси – на рекламных проспектах центра красовалось ее изображение. Но были фотографии, где она была заснята в реальной жизни. На одной тусовке она была сфотографирована в обществе своей телохранительницы, это было именно то, что Максим искал.
Он вырезал нужный фрагмент фотографии, вывел изображение на бумагу и отправился в следственный изолятор. Там он встретился и с Чебуковым, и Юршовым, но никто из них Шурика не опознал. Тогда он отправился к дому, который покинул сегодня рано утром. Он обошел всех дворников, слесарей, которые работали в этом районе, не обошел вниманием и старушек на лавочке, но никто из них не признал ни Батыгину, ни Стужина, ни Шурика.
Но Максима это не остановило. Взяв с собой Кустарева и Ожогина, он отправился в Москву. Вдруг Шурик действительно связана с Конюхом, если так, то бандит сейчас мог находиться у нее.
* * *
Шурик, она же Александра Ильинична Данайцева, обладатель черного пояса по джиу-джитсу. Серьезная женщина, Кустарев убедился в этом на собственной шкуре. И на полу по ее милости побывал, и его наручники ушли вместе с ней. Правда, браслеты вернулись, Шурик отправила их в офис Батыгиной, Кустарев ездил за ними. Там он и с секретаршей познакомился, вернее, контакт установил. Эта же девочка сказала, где живет Данайцева.
Если верить консьержке, Шурик сейчас дома. И вроде бы не одна. Какой-то мужчина с ней. Максим показал женщине ориентировку на Конухова, но та лишь пожала плечами. Не видела она гостя в лицо. А появился он вчера.
– Конюх это. Точно, Конюх!
Гриша рвался в бой, хотя и понимал, чем это может для него закончиться. Это чудо, что подельники Конюха не подстрелили Бартеньева. Пройди пуля чуть ниже, и все. И сам Конюх мог открыть огонь на поражение. Загнанный в угол шакал опасен. Да и Шурик с ней, и неизвестно, что у нее на уме. Может, она тоже схватится за оружие…
Кустарев все понимал, но страха в его глазах не было. Зато Юра Ожогин хмурил брови. Он тоже понимал, чем для них может обернуться встреча с Конюхом, и это его пугало. Но бесстрашие Кустарева объяснялось молодостью и отсутствием опыта. В его возрасте трудно поверить, что смерть может не просто стоять рядом, а еще и махнуть своей косой. Зато Юра знал, как это бывает, поэтому и переживал. Но именно на него Максим полагался больше, чем на Гришу. Ожогин не трус, но на рожон он лезть не станет. А с осторожным человеком в разведке спокойней. К тому же этот человек еще и с богатым опытом.
