– Он пламенно любит госпожу Нарджис, – подлила с радостью яду Жанна. – Так, что мне даже немного завидно, хоть и грешно завидовать чужой страсти.
– Не огорчайтесь, звезда моя, ведь моя страсть к вам и мое предложение руки и сердца остается в силе, – оскалился виконт. – И я смиренно надеюсь, что вы ответите на мою страсть и подарите мне то, о чем я так горячо грежу холодными ночами.
– Не время об этом говорить! – с благочестивым гневом воскликнула Жанна. – Сначала я должна устроить счастье близких мне людей, а затем – последовать за госпожой герцогиней.
– Так будьте же последовательны до конца, – ехидно заметил виконт. – Ваша госпожа выходит замуж за короля, и не сказать, чтобы совсем уж добровольно. Так повторите ее подвиг самопожертвования, ибо я лишь немногим уступаю своему кузену в знатности, так что мы будем просто зеркальным отражением царственной пары.
– Я не готова сейчас об этом говорить, – твердо сказала Жанна, уже пожалевшая, что раздразнила Волчье Солнышко. – И вообще я должна идти – герцогиня Анна собирает нас, чтобы решить наиважнейший вопрос: в каком платье произойдет ее бракосочетание с королем.
– А что тут решать? – хмыкнул виконт и провел пальцем по соболиной опушке своего наряда. Темный блестящий мех заиграл под его рукой.
– У вашей герцогини, насколько я знаю, одно-единственное парадное платье, подходящее для свадьбы с королем. Ну то самое, из золотой парчи, отделанное соболями. Поскольку для добропорядочной жены при живом муже, пусть это и австриец, подобный брак несколько, м-м-м-м… скоропалителен, то, разумеется, о подготовке достойных нарядов речи здесь быть не может. (И, строго между нами, все это весьма напоминает нашу милую поговорку «Breton, larron»
[26]
.) Но поскольку я верный вассал моей будущей королевы, то я тоже щеголяю соболями, как и подобает рыцарю. Боюсь только, не оказаться бы мне роскошнее новобрачных. Так что, по моему мнению, скорые браки это не тот идеал, к которому нужно стремиться. Но разве кто услышит меня в этот суетный век?
– И не говорите, – поддакнула баронесса, пропустившая все самое интересное. – Виконт, я вынуждена похитить вашу даму, герцогиня ее ищет.
– Одно мгновение, буквально одно мгновение, – попросил виконт и тихонько сказал Жанне, целуя на прощание ее тонкие пальцы: – Передайте господину де Сен-Лорану, что я ему шею сверну собственными руками.
– Он просил вам передать то же самое, – нагло улыбнулась Жанна. – Ровно то же самое.
* * *
Поздняя осень – излюбленное время для свадеб, когда завершены полевые работы, когда закрома ломятся от природных даров. Но не в вытерпевшем осаду городе.
Поэтому рыжий пират довольно быстро договорился о бракосочетании в пятницу, сразу после обедни.
Известие о том, что свадьба Жаккетты через несколько дней, вызвало в Аквитанском отеле оживление, сравнимое с ураганом.
Ведь столько нужно было сделать – и подготовиться для пира, и свадебное платье для невесты найти, да и вообще просто осознать это событие.
Сама же Жаккетта была пока занята другим: она заучивала то, что велела запомнить госпожа Жанна.
Волчье Солнышко – безумец. Это все знают. Но об этом нельзя говорить в обществе.
Госпожа Жанна замужем за Жераром. Но об этом нельзя говорить. В обществе и особенно баронессе и ее камеристке. Пока виконт тут.
Воскресшая госпожа Нарджис – прислуга госпожи Жанны. Многие знают. Но об этом нельзя говорить в обществе. Главное, чтобы баронесса молчала.
Господин де Сен-Лоран – пират. А не почтенный судовладелец. Но об этом здешнему обществу тоже знать необязательно.
И Жаккетта поняла, что с такими противоречивыми сведениями она будет держаться от общества как можно дальше.
* * *
Баронесса де Шатонуар, пробыв некоторое время при герцогском дворе, очень быстро поняла, что здесь говорят решительно обо всем, что угодно, только не о дате отъезда герцогини Анны во Францию. Разводят руками, мило улыбаются, начинают рассказывать об ужасах осады.
Попыталась разговорить виконта – но он, как только Жанна исчезла в покоях юной герцогини, потерял всякий интерес к ней, баронессе де Шатонуар. И вообще покинул двор, всячески раскланиваясь и извиняясь.
Единственное полезное, что удалось узнать в этот день: Вольфганг фон Польхейн, посол императора Максимилиана, знает о помолвке и в гневе покинул Ренн.
* * *
Среди мужской части населения Аквитанского отеля приготовления к свадьбе больше походили на подготовку к военному походу.
Большой Пьер, похоже, даже спать стал с арбалетом – он никак не мог пережить, что призрак ушел по крышам, хотя один хороший выстрел мог раз и навсегда положить конец этой головной боли.
Жерар ушел в глубокое подполье. Рыжий пират попросил его не высовываться из отеля все это время, не попадаться на глаза баронессе и не огорчаться. Все наладится.
Большой Пьер и господин Жан – так звали в Аквитанском отеле рыжего пирата, безошибочно распознав в нем большого человека, – стряхнули пыль с копейщиков, несколько подразленившихся за время отсутствия госпожи.
– Нам нужно выйти из отеля. Живыми добраться до собора. Пережить венчание. И живыми добрать до дома, – жизнерадостно описал задачу рыжий пират. – Ничего сложного, я считаю. Это все нам вполне по плечу.
Копейщики мялись и переглядывались.
Среди дам все тоже было не слава богу.
Госпожа Фатима хотела, чтобы Жаккетта под венец шла в восточном наряде. Для красоты.
Эта идея одобрения, разумеется, не получила.
– Представляю лицо святого отца, – радостно пропела баронесса де Шатонуар, услышав захватывающую новость от своей камеристки. – Хорошенькое было бы венчание…
Благородная и великодушная Жанна хотела отдать Жаккетте для обряда какое-нибудь свое платье. Чтобы девушка из Аквитанского отеля, идущая под венец, выглядела прилично.
Но даже полностью расшнурованные, они никак не сходились на невесте.
– Это безнадежно, – вздохнула Жанна, потратив полдня.
Аньес, чьими руками были осуществлены все попытки, согласно кивнула.
По счастью, появился рыжий пират, узнал, в чем беда, пожал плечами и вызвал в Аквитанский отель торговца, который принес всякой красоты – и купил понравившееся Жаккетте платье.
Аньес сказала, что уж прической-то невесты займется она – и начинать, конечно, лучше с вечера.
