В тот же миг между Краснецом и Гришей с Селеной выросла стена пиджаков.
Григорий поднял хозяйку на руки и вынес на улицу.
— Молодцы, парни, — Краснец поправил перед зеркалом галстук, пригладил волосы, — всем премия! — И, шатаясь, вернулся в зал.
В стене черных пиджаков был и Алексей. Но если трое других охранников стояли лицом к Григорию, то Константинов, мечтая ударить, смотрел в осоловелые, пьяные глаза Бориса.
И хорошо, что не ударил. Через десять минут в кармане телефон пропел «а нам все равно, а нам все равно». Алеша отошел от приятелей и услышал в трубке хрипловатый голос:
— Приезжай.
— Я… я не могу, — прошептал он.
— Скоро Авдеев напьется, сядешь за руль его машины и не вернешься.
— Но…
— Никаких «но»! Можешь разбить его «мерс», но назад не возвращайся! Жду.
Собутыльник Краснеца, главбух фирмы Авдеев напился в рекордно короткие сроки. Везти, а потом нести главбуха до квартиры желающих не нашлось, и Алексей легко получил и Авдеева, и ключи от его «Мерседеса».
Селена встретила любовника в том же платье, что было на ней на вечеринке. Глаза ее распухли от слез, но от этого стали только зеленее.
— Как там эта скотина? — первым делом спросила женщина.
Алексей снял пиджак, галстук и сел у ее ног.
— Больно? — Он легко дотронулся до любимого лица.
— Лучше б ударил! — прошипела Селена. — А то пихнул, как… проститутку!
— Хочешь, я его убью? — спокойно сказал Алексей и даже не испугался этих слов.
— Хочу, — кивнула женщина. — Давно б его заказала… но… — Она закрыла лицо руками и заплакала.
Алексей перебрался на диван, прижал Селену к своей груди и утешал, как мог.
Любовью они не занимались. Сидели в джакузи, плескались в теплой воде и под холодное шампанское говорили о том, как убить бывшего мужа Селены.
— Это должен быть несчастный случай, — настаивала женщина. — О нас с тобой никто не знает, так что подозревать тебя не станут…
Обеспокоенная репутацией и осторожная в мелочах. Селена никогда не встречалась с Алексеем у себя дома. Она сняла небольшую уютную квартирку и ждала любовника в ней. Много раз изъеденный ревностью парень приезжал к этому дому, смотрел на темные окна и успокаивался — здесь ждут только его.
— Я не хочу знать, как ты это сделаешь, но ни выстрел, ни нож, ни яд меня не устроят. Только несчастный случай! — И, засыпая на его груди, среди шелковых простыней, прошептала несколько раз: — Он так меня измучил, Лешенька…
Алексей гладил плечо, атласнее любого шелка, смотрел в темноту и думал. Он прислушивался к сонному дыханию любимой, и постепенно из мрака прошлого, как из бездонного колодца, всплывал труп бывшего лучшего друга. Скоро в колодце его памяти окажется еще один скелет…
Утром он приготовил Селене завтрак — кофе и мюсли, а прощаясь произнес:
— Не думай ни о чем. Я все сделаю.
Но без помощи Селены обойтись не удалось.
Алексей гулял вокруг пятиэтажного элитного дома Краснеца, смотрел на единственный охраняемый подъезд и брикетами жрал мороженое. Именно жрал, так как молодой, мобилизованный на действие организм отказывался болеть. А легкое покраснение горла было необходимо для алиби.
Наконец горло сдалось. И вечером тридцатого января тетушка Алексея вызвала участкового врача Валентину Дмитриевну, проживавшую в их подъезде этажом выше.
Валентина Дмитриевна посмотрела на больного и без вопросов выписала больничный лист. Ни Алексей, ни его тетушка Галина Васильевна не беспокоили врачей по пустякам и насморк за хворобу не считали.
— Выздоравливайте, молодой человек, — сказала Валентина Дмитриевна. — Сочувствую, но Новый год вам придется провести в постели.
— Ничего страшного, — прохрипел Алексей и закутался в старое ватное одеяло.
Его тетушка помимо пса Тяпы имела жуткий, неуживчивый характер. На праздники Галину Васильевну приглашали редко.
— Тетя Галя, — сказал тридцать первого днем Алексей, — если уж гулять вдвоем, то достойно. Идите в магазин, купите, чего душа изволит. Деньги в серванте, скромничать не надо…
Галина Васильевна подхватила деньги и Тяпу и помчалась к полкам соседнего супермаркета. Деликатесы, сласти, фрукты, косточка для Тяпы… все, ею купленное, едва уместилось в четырех полиэтиленовых пакетах. Шампанское и кагор тетушка бережно несла в холщовой хозяйственной сумке.
— Вино монастырское, — выставляя на стол бутылку, сообщала тетушка, — даже больному пригубить рюмочку не грех.
Остальную бутылку «пригубила» Галина Васильевна.
Алексей неплохо изучил свою родственницу и знал, что любое спиртное действует на нее как снотворное. Не стало исключением и «монастырское» вино — к двум часам ночи малопьющая дама отключилась перед телевизором.
Алексей прикрыл тетю Галю пледом, убавил звук новогоднего «Огонька» и незаметно выскользнул из квартиры.
Селена, Борис Аркадьевич и свита гуляли в закрытом загородном клубе. В четыре часа утра хозяйка позвонила Алеше на мобильник и сообщила коротко: «Едут».
Алексей в одежде Санта-Клауса сидел в машине неподалеку от дома шефа, смотрел на освещенные окна четвертого этажа и ждал Краснеца. На четвертом этаже, многолюдное и шумное, бушевало застолье соседей Бориса Аркадьевича — семья Казаваишвили.
Разрабатывая план операции, Алексей понял — главным в мероприятии станет незаметное проникновение в хорошо охраняемый дом. Поэтому спросил у хозяйки:
— Там есть соседи, которые будут гулять шумно и принимать посетителей без разбору?
Селена задумалась лишь на мгновение. После развода Краснец оставил жене прежнюю квартиру, а сам переехал в новую, но с некоторыми жальцами того дома Селена была знакома раньше.
— Казаваишвили, — ответила женщина. — Уверена. Толпа гостей, музыка на всю ночь, знакомые знакомых, друзья друзей, родственники со всего света…
— Годится, — сказал Алексей, и Селена посмотрела на него внимательно и задумчиво. По-новому посмотрела. За такой взгляд Алеша был готов сломать не одну шею. — Сделай следующее. Прежде всего купи сотовый телефон, но не на свое имя, а так, чтобы концов не нашли. Я буду отвечать по нему, а потом уничтожу трубу…
Инструктаж занял не более пяти минут. Убийство шефа Константинов обставил предельно просто.
В половине пятого утра водитель и охранник доставили Бориса Аркадьевича на место. Едва не вытряхивая шефа из пальто, секьюрити вволок его в подъезд и, хмуро кивнув коллеге за стойкой вахты, транспортировал до квартиры.
