Я сопела в Уилму.
– Ты ведь не спишь, а, Марти? – прошептала Мелисса. Кровать заскрипела – это она стала взбираться по приставной лестнице ко мне наверх.
– Эй! Я думаю, они сердятся на тебя. Ты в самом деле должна писать письма с извинениями? – спросила она.
– Да! И мама собирается завтра утром идти вместе со мной, чтобы быть уверенной, что я вручу эти письма, и это будет мегаунизительно, – сказала я мрачно.
– Ой, бедняжка, – посочувствовала Мелисса.
Она взобралась ко мне на кровать. Обычно я ей этого не позволяла. Верхняя кровать – это моя территория. Но в ту ночь было очень уютно прижаться к Мелиссе: казалось, она была единственным членом семьи, который меня любит.
Глава 9
Когда мы проснулись, мы все еще лежали обнявшись, и это действительно было очень странное ощущение. Потом Мелисса скинула Уилму-кита с кровати, заявив, что она ее душит, а я случайно-нарочно ткнула Мелиссу в ребра – и вот уже мы снова вернулись в нормальное состояние ссоры.
Это было ужасное утро, потому что я должна была отдать извинительные письма Кэйти, Ингрид и Элайше. А еще мама строго потребовала, чтобы я каждой из них сказала «Извини». Потом Джейдин увидела, как я вручаю эти письма, и совсем неправильно это поняла. Она подумала, что это были приглашения на вечеринку, и ужасно расстроилась, решив, что я приглашаю всех своих злейших врагов, но не приглашаю ее, мою лучшую подругу навсегда.
– Не сходи с ума, Джейдин. Еще чего! Я никогда в жизни не приглашу на вечеринку Кэйти, Ингрид и Элайшу. Только если бы это была вечеринка с пытками и мы по-настоящему играли бы в «Убийство в темноте».
– Так что же, Марти, значит, я иду на твою вечеринку? – спросила Джейдин с сияющими глазами.
– Но у меня не намечается никакой вечеринки. Мой день рождения будет еще через тыщу лет, – сказала я. – И мама говорит, что в любом случае наш дом слишком мал для настоящих вечеринок. Нам разрешается пригласить только нескольких друзей, и все.
– Значит, я могу прийти, раз я твоя ЛПН? – спросила Джейдин.
– Но я не… – и тут я сдалась. – О’кей, я спрошу маму, – сказала я, хотя не очень-то надеялась, что мама позволит, если учесть, что она думает, будто я самая плохая дочь на свете.
Джейдин крепко-крепко обняла меня, и мне это понравилось. После этого день стал понемногу улучшаться – а перемена во время ланча вообще была волшебной. Я пошла играть в английскую лапту с мальчиками!
[4]
Мы даже не называли это лаптой – это был американский бейсбол, что звучало гораздо круче. Мы все должны были называть друг друга безумными именами, как настоящие американские игроки в бейсбол.
– Я Микки Хитрики, – сказал Микки Уэст.
– Я Саймон Пирогаймон, – сказал Саймон Мэйсон.
– Я Клоун Джереми Браун, – сказал Джереми Браун.
– О’кей, я Пук-арти Марти, – сказала я, и все просто покатились от хохота.
Мы играли в эту первоклассную игру, и все громкими криками поддержали меня, когда я сделала свой первый хоум-ран
[5]
– пробежку через базы в дом. Мама, выйдя из школы, не уходила с игровой площадки и взволнованно следила за мной. Она пришла в ужас, услышав, как Микки и вся банда называли меня замечательным новым прозвищем. Когда прозвенел звонок на урок, мама задержала меня:
– Мартина, как они тебя называют?
– Пук-арти Марти, – гордо сказала я.
Мама прямо задохнулась:
– Но это намного хуже, чем Синюха!
– Вовсе нет. И это я сама так себя назвала, так что это очень круто. Мам, я нравлюсь мальчикам, – сказала я, пытаясь ее успокоить.
– Ну а девочкам? – спросила мама.
– Ну… я нравлюсь Джейдин, – ответила я. – Мам, можно Джейдин придет к нам на чай? Веселый чай, как маленькая вечеринка?
– Ох, Мартина. Как раз сейчас я так занята. У меня нет времени, чтобы устраивать какие-то развлечения.
– Я сама все сделаю.
– Это если бы я дала тебе волю на кухне!
– Мам, пожалуйста, позволь мне позвать Джейдин. – И тут меня осенило… – Я хочу показать ей нашу новую красивую комнату.
Удалось! Мне разрешили пригласить Джейдин в пятницу на вечеринку с чаем – восхищаться моей новой комнатой.
– Но Марти, я помню, ты говорила, что ненавидишь эту комнату, – сказала Джейдин.
– Да, ненавижу. Я просто схитрила, – улыбнулась я.
По виду Джейдин нельзя было сказать, что она меня поняла.
– Так твоя комната ужасная или прекрасная? – переспросила она.
– Страшная. Отвратительная. Внушающая ужас.
Особенно комната не нравилась мне сейчас, когда папа закончил делать полки. Они хорошо смотрелись, и для того, чтобы они лучше выглядели, папа покрасил полки и шкаф блестящей белой краской. Но к этим полкам добавились ужасные новые правила: я должна держать все свои вещи аккуратно сложенными и только в моей маленькой секции. Если я их разбросаю, чтобы срочно найти что-то жизненно необходимое, я должна положить все обратно в правильное место – не то Мелисса пожалуется на меня маме.
Полки оказались просто проклятием. Считалось, что на них нужно поставить наши любимые вещи. Мелисса провела целый вечер, устраивая свою выставку: разложила книги в алфавитном порядке, ровненько поставила свою коробку с ювелирными украшениями, расставила маленькую стайку фигурок ангелов, душистые свечи в маленьких стаканчиках и рамку с фотографией Джастина Бибера с надписью «Мелиссе, со всей моей любовью, Джастин». Но он этого не писал. Это написала сама Мелисса.
Я тоже положила свои любимые вещи на свою полку: альбом, карандаши, фломастеры и моих животных – Уилму (аккуратно свернутую), собаку Попрыгунчика, Бэйзила, попугаиху Полли, Половину-Перси и всех лошадей с их конюшней в коробке из-под туфель. Они плескались, и прыгали, и скользили, и махали лапами, и зарывались, и носились галопом, и были очень счастливы в своем новом доме, и я тоже радовалась – а Мелисса начала визжать.
– Мам! Мам! Марти разбросала всех своих оборванных зверей по всей своей полке, и они выглядят отвратительно! Они портят всю красоту. Марти все губит!
