— Ну, что я говорила! У Пахомихи были шашни с Вице! — торжествовала Жанка. — Теперь ему не отвертеться!
Я же, как ни силилась, Жанкиного оптимизма разделить не могла. Сами посудите, эта фотография свалилась на нас чуть ли не с неба. Буквально по щучьему велению, по моему хотению. Еще вчера в нас едва теплилась слабая надежда хоть что-нибудь разнюхать с помощью козы-секретарши, от которой мы так ничего и не добились, а сегодня — столь беспрецедентная компра. Ну прямо по просьбам трудящихся. Так бывает, спрашиваю я вас, и пока вы лихорадочно соображаете, сама же себе и отвечаю: нет и еще раз нет. Уж поверьте мне на слово, такие штучки проходят только в скороспелом чтиве в мягких обложках.
Само собой, я попыталась донести эту здравую мысль и до Жанки. Да где там, она так загорелась идеей сей же минут освободить своего узника совести, что прямо дрожала от нетерпения.
— Да пойми ты, — вдалбливала я ей. — С этой фотографией что-то нечисто.
— Еще бы чисто! — перебивала она меня. — Вице-мэр в обнимку с любовницей, убитой неизвестным маньяком!
— Да послушай ты наконец! — пыталась я ее вразумить. — Дело даже не в том, что мы видим на этой фотографии. Если честно, то меня больше удивляет сам факт ее возникновения в природе. На кой черт этой сладкой парочке вздумалось позировать перед фотокамерой и какой такой доброжелатель и за какие такие заслуги решил нас осчастливить столь пикантным снимочком? Такое впечатление, что он очень обстоятельно посвящен в наши проблемы. Тебя это разве не настораживает?
— Ну и пусть! Пусть настораживает! Пусть подозрительно! Главное — это доказательство, что Порфирий непричастен к убийству! — У Жанки только одно и было на уме — поскорее заключить в свои сдобные объятия мазилку-мариниста.
— А мне сдается, что это доказательство того, что некто навязывает нам свою игру! — У меня было огромное желание заехать Жанке в лоб, чтобы ее заржавленные от долгого бездействия винтики пришли наконец в движение. — Этот некто пытается сделать из нас марионеток. Ну почему, спрашивается, он не послал эту фотографию прямо в прокуратуру? Объясняю: он не преступника разоблачить стремится, он скандала хочет!
— Ну и наплевать! — Жанка была безнадежна. — Чего он там хочет, к чему стремится! Нужно отдать фотографию Кошмарову, и дело с концом!
— Какая же ты дура, Хвостова! — Мне надоело с ней церемониться. — Неужели ты не понимаешь, что мы наживем себе кучу лишних неприятностей, если снимок окажется фальшивкой? А также упустим возможность найти того, кто вздумал с нами поиграть. Не исключено, что этот человек знает много интересного, но откровенничать он с нами станет, только если припереть его к стенке.
Жанка обиделась на то, что я обозвала ее дурой, и надула губы:
— Хотела бы я знать, как ты собираешься искать этого всезнайку?
— А чего его искать? — ухмыльнулась я. — Ясно, как белый день, что он из ближайшего окружения Вице. И, возможно, именно с ним ты вчера так бездарно повздорила!
— Коза? — насупилась Жанка. — Ты ее имеешь в виду?
— Скорее всего, — с победным видом кивнула я, — хотя стопроцентной гарантии дать не могу, ибо доброжелателей у нашего Вице наверняка предостаточно. Как говорится, положение обязывает. Вот среди них нам и придется пошукать.
— Но если ты говоришь, что их много, — разочарованно протянула Жанка, — то как же мы найдем того, кто принес конверт? Что, собираешься у дежурного на входе спросить?
— Тоже вариант, — согласилась я, — только вряд ли этот человек сам его принес. Скорее попросил кого-нибудь другого… Зато у меня есть предложение поинтереснее…
— Ну?! — уставилась на меня Жанка.
— Показать фотографию ее главному герою — Вице! — выпалила я.
— Ты что, издеваешься? — набычилась Жанка.
— Нет, я вполне серьезно. Уж он-то знает, кто желает ему добра больше других.
— Я вижу, ты окончательно рехнулась, — поставила мне неутешительный диагноз Жанка. — Собираешься предупредить убийцу, чтобы он замел следы. Просто гениально с твоей стороны!
— А ты дальше своего носа не видишь! — парировала я. — Чтоб ты знала, фотография эта еще не доказывает, что Вице убил Пахомиху. Пока что речь идет только о том, что он любил ее потискать, а она — посидеть у него на коленках. А это дело хоть и аморальное, но неподсудное. Про презумпцию невиновности слыхала когда-нибудь? А вот тот, кто заботливо снабдил нас этой компрой, вполне возможно, таким образом отводит подозрение от себя или от кого-либо еще.
— Ну даже если и так, что с того? — Жанка оказалась еще тупее, чем я предполагала. — Нужно отдать фотографию Кошмарову. Чтобы он сначала выпустил Порфирия, а потом уже разбирался, что к чему. Кто послал, что послал…
Я уже готова была ее убить:
— Да пошевели ты хоть немного своими куриными мозгами! Пойми наконец: у нас ноль целых и ноль десятых процента гарантии, что Кошмаров выпустит Порфирия после того, как получит фотографию. Почему? Да очень просто! Ведь пока твой маринист в камере, начальство не таскает Кошмарова за чуб. А выйдет Порфирий на свободу, кто займет его место? Думаешь, красавчик Вице? Черта с два! Во-первых, Вице ничего не стоит напустить на Кошмарова целую свору цепных адвокатов, которые с удовольствием вцепятся в холку этому доморощенному пинкертону. А во-вторых, сам Кошмаров никогда не рискнет засадить вице-мэра без прямых доказательств. Поскольку одно дело мариновать в СИЗО безвестного мариниста и совсем другое — крупного городского чиновника.
— А не отпустит, мы обнародуем эту фотографию в прессе и поднимем общественность! — Жанка так и рвалась на баррикады.
Я развела руками:
— Тогда тот, кто прислал нам эту фотографию, будет довольно потирать руки. Хотел скандала — получил скандал. И заметь: нашими с тобой усилиями. Но и это еще не все. Позволь мне полюбопытствовать, в какой такой прессе ты собираешься обнародовать эту фотографию? Ты что — вчера родилась и не знаешь, под чьей пятой все местные газеты? Остается одно, лезть на рожон в прямом эфире. Ну, видимо, на это он и надеется после нашего ток-шоу, имевшего ошеломительный успех в прокуратуре.
В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Похоже, мои мольбы все-таки возымели некоторое действие и Жанка потрудилась наконец поработать своими шариками и винтиками.
— Ну… А если… Ну, если ты покажешь фотографию Вице?..
— Возможно, удастся разворошить эту мусорную кучу, и тогда у нас появятся более веские аргументы, — подбодрила я Жанку. — Не забывай, что гений — парадоксов друг.
— Думаешь? — все еще сомневалась Жанка.
— Всего лишь присоединяюсь к Александру Сергеевичу, — сказала я и на всякий случай уточнила: — В смысле Пушкину.
— Хорошо… И как ты собираешься это сделать? Ну, встретиться с Вице. — Похоже, Пушкин пользовался у Жанки авторитетом.
— Очень просто. Сейчас позвоню и договорюсь. — Я придвинула к себе телефон и разыскала в справочнике телефон вице-мэра.
