Но сразу вернулись неуверенность и сомнения — какой путь выбрать теперь? Отказаться от него вновь? Или рискнуть?
— Сегодня вечером, — пробормотал Тай, поднеся ее руку к губам.
— Тай… — Эшер хотела отнять руку, но он не отпускал.
— Сегодня вечером, — повторил он настойчиво.
— Я не могу. — И, увидев, как вспыхнули гневом его глаза, положила успокаивающим жестом руку на его плечо. — Я боюсь.
Это признание немного усмирило его гнев. Он только вздохнул:
— Проклятье, Эшер.
Она обвила руками его талию, прижалась щекой к груди. Он машинально гладил ее волосы, закрыв глаза.
— Прости, — прошептала она, — я так боялась потерять тебя и раньше, и теперь снова это случилось. — И про себя добавила: И люблю, как любила, больше, чем прежде. Гораздо больше, потому что за три года так истосковалась по тебе.
— Эшер, послушай. — Тай отстранил ее, и она увидела по его выражению, что он волнуется. — Я не обещаю, что стану ждать тебя в этот раз. И не обещаю терпения и нежности. Все изменилось.
Она покачала головой:
— Нет, ничего не изменилось, и, может быть, будет лучше для нас обоих, если мы будем держаться подальше друг от друга.
Он коротко засмеялся:
— Это невозможно.
— Но мы должны попытаться.
— Не согласен и не стану этого делать.
Она снова вздохнула:
— Ты давишь на меня.
— Ты права. — И прежде чем она успела опомниться, снова привлек к себе. — А ты думаешь, я не испытываю давление с твоей стороны? — В его словах была такая убежденность, что она промолчала. — Я каждый раз смотрю на тебя и вспоминаю все, что было между нами, и схожу с ума, пытаясь понять, почему ты оставила меня. Ты понимаешь, что я чувствую и чего мне это стоит?
Она своими тонкими сильными руками взяла его за плечи и заглянула в глаза:
— Ты должен понять — я не стану обсуждать прошлое. Все, что происходит между нами, начинается сейчас. Никаких вопросов: зачем и почему? — Она видела, как в его глазах плещется ярость. Но сама старалась сдерживаться. — Я стою на своем, Тай. Никаких объяснений, никаких копаний в прошлом.
— И ты ждешь, что я стану с этим жить?
— Я ничего не жду. — Спокойствие и серьезность тона настораживали его. Ему показалось, что за этим нежеланием отвечать скрывается нечто большее, чем он считает. — И не стану тебя переубеждать. Тебе решать.
— Ты слишком много просишь. — Он отпустил ее. — Чертовски много. — В его голосе прозвучала горечь.
Ей хотелось, чтобы он снова обнял ее, поцеловал, не задавая больше вопросов. Разве нельзя, если сильно захотеть, жить сегодняшним днем, не вороша прошлое и связанные с этим прошлым страдания. Ей помогли гордость и инстинкт самосохранения. Помогли выживать с того самого момента, когда она покинула Тая в тот сентябрьский день. И еще страх. Она не вынесет больше страданий. Эшер переплела пальцы, как делала всегда в моменты сильного душевного напряжения, и опустила глаза, не в силах выносить его взгляд.
— Я знаю, Тай, знаю, но не хочу, чтобы мы причиняли страдания друг другу.
— Но я никогда не хотел, чтобы ты страдала, Эшер, даже когда считал, что хочу тебе отомстить.
Она чуть не вскрикнула, услышав эти слова. Разве не это сказала его сестра в тот день? Он никогда не хотел причинить тебе боль. Никогда. Слова Джесс до сих пор эхом отзываются в ее мозгу.
— Никто из нас этого не хотел, — пробормотал она, — но оба это сделали. Разве не глупо повторять ошибки?
— Посмотри на меня. — Это прозвучало как приказ. Она повиновалась и встретила взгляд потемневших серых глаз, в глубине которых таилась боль. Он нежно дотронулся до ее щеки. Она тут же накрыла его руку своей рукой. — А теперь, — прошептал он, — попроси меня снова.
Она тяжело вздохнула:
— О, Тай. Я думала, что смогу предотвратить объяснения. Была так уверена в своих силах, когда посчитала, что смогу тебе противостоять.
— А теперь?
— А теперь я уже ни в чем не уверена. — И когда он хотел заговорить, знаком остановила его: — Больше не спрашивай ни о чем. Когда-нибудь я отвечу, но не сейчас.
Тай хотел было снова запротестовать, но сдался. Он ждал три года, подождет еще.
— Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь, — сказал он, но, когда она немного расслабилась, начиная успокаиваться, вдруг снова взял ее руку и больно стиснул запястье. В этом жесте не было ни сочувствия, ни терпения. — Только в следующий раз я не стану спрашивать.
Она кивнула, принимая условие.
— Значит, мы понимаем друг друга. — Он ответил мрачноватой улыбкой. — Решено. Пойдем. Я тебя привожу. — И вывел ее из-под зеленого укрытия.
Глава 5
Пятый сет. Седьмой гейм. Около задней линии пригнулся Тай, готовясь принять подачу Майкла. Было душно, на небе висели низкие грозовые облака, дневной свет был тусклый, сумрачный. Но Тай не замечал погоду, как и трибун, заполненных зрителями до отказа, их криков, свиста, которые раздавались как за, так и против него.
Теннис — игра индивидуалистов. Как раз этим она и привлекла его. Некого обвинять в неудаче или похвалить за победу, как бывает в командной игре, все зависит только от тебя самого. Теннис требует непрерывного движения и эмоций.
Он готовился к встрече с Майклом в полуфинале. Австралиец играл в страстной манере, полной театральных жестов на публику, и не стеснялся в выражениях как по поводу, так без повода. Он был в числе семи самых достойных, по мнению Тая, соперников, может быть, потому, что игра с ним всегда была такой, какую он любил. Победа могла прийти только с полной отдачей сил, и он привык с детства побеждать именно так. Ракетка стала как будто продолжением руки. Игра — схватка. Один на один. Для него теннис никогда не был и не будет просто игрой.
Австралиец был твердым орешком, и пока в его игре Тай не мог отыскать ни одной бреши, которая могла бы позволить вырвать победу. Сейчас он полностью сосредоточился на мысли взять подачу Майкла, от этого зависит исход игры. Как боксер, он все время наблюдал за противником, ожидая, когда тот откроется для удара.
Он услышал звук, с которым мяч ударился точно в середину ракетки перед тем, как пулей понесся к нему и, приземлившись в самом углу площадки, почти на линии, все-таки попал в игровую зону. Тай среагировал мгновенно, угадав направление, в долю секунды выработав стратегию: прием, ответ, направление и сила удара. Оба игрока не уступали друг другу, хотя пот градом катился по их лицам, а трибуны встречали взрывом эмоций каждый прием и каждый ответ.
Пока они играли довольно ровно, ни один не рисковал, шел изматывающий продолжительный обмен ударами. Тай решил сменить тактику и послал резаный, слева направо, удар. От неожиданности, привыкший к стандартной игре Майкл, немного замешкался, и ответ получился слабым.
