– Идиоты, – вынес он диагноз. – Жертвы лоботомии. А то я без вас не знаю, что мне делать! Где вас таких набирают, придурков…
Швабра сдвинулась левее, Веник – правее, давая врачу пройти. В озвученных оскорблениях «жертвы лоботомии» услышали готовность сотрудничать, и все.
– Отставить, – велел Крисп.
И встал на пути врача, шалея от собственной смелости. Клещи, подумал унтер-центурион. Я – орех в клещах. Впереди – шагающий танк от медицины. Позади – любимчик Главной Суки. По бокам – Швабра, Веник, диспетчер и глухая стена. Сейчас клещи сомкнутся, хрустнет скорлупа…
Почему мне не страшно?
– Я слушаю, – спросил манипулярий Тумидус вместо того, чтобы приказать Криспу Сабину Вибию застрелиться. – Если это конфиденциально, нам предоставят отдельное помещение.
– Давайте просто выйдем, – предложил Крисп.
И – о чудо! – врач промолчал.
Трехэтажное здание медцентра размещалось в глубине парка, окружавшего представительство Великой Помпилии. Двумя крыльями центр охватывал площадку для парковки машин. Сейчас тут стоял серебристый аэромоб, в котором еще недавно сосал палец унтер-центурион Вибий, три наземных мобиля устаревших моделей – и «скорая помощь», белая с ярко-красной полосой. Снег у дверей расчистили, освободив дорожку с антискользящим покрытием. Возле низкого, по колено, утилизатора на земле валялась пара окурков. Фильтры обоих были испачканы губной помадой. Ожидая, пока Тумидус его догонит, Крисп брезгливо подцепил окурки лежавшим неподалеку маленьким, с ладонь, куском картона и бросил в утилизационную щель. Швабра, подумал он. Веник. Ага, держи карман шире…
– Докладывай, боец, – сказал Тумидус.
– Врача, – картон отправился следом за окурками, – должны сопровождать наши сотрудники. Специально обученные, готовые к силовому контакту.
– Зачем?
– Чтобы доставить обер-манипулярия Ульпию в медцентр.
– Объект сам обратился в центр, – с терпением, достойным сестры милосердия в психиатрической лечебнице, напомнил манипулярий. – Как минимум, это было сделано с ведома объекта и при его согласии. Ты считаешь, что вывоз обер-манипулярия Ульпии с территории усадьбы Пшедерецкого грозит осложнениями?
– Да.
– Мотивы?
– На месте объекта я бы не спешил расстаться с помпилианкой, которая отыскала меня на краю Ойкумены, чтобы взять в рабство. Я бы очень хотел задать ей ряд вопросов и получить внятные ответы. Я бы категорически запретил врачу госпитализировать больную, мотивируя это беспокойством за ее здоровье. Я бы потребовал, чтобы помощь больной была оказана на месте. Вся помощь, какая возможна в данных обстоятельствах. После чего я предложил бы врачу…
– Врач потребует госпитализации, – перебил его Тумидус. – Я бы на месте врача потребовал наверняка.
Крисп кивнул:
– Вы бы потребовали. И этот бык тоже потребует, не сомневаюсь. Вопрос в другом… На месте врача вы сумели бы обеспечить госпитализацию обер-манипулярия Ульпии? Обеспечить любой ценой? При вероятном сопротивлении людей, находящихся в усадьбе?
– Думаю, что да. При условии, что я буду вооружен.
– Учитывая, что объект – телепат?
– Пси-блокада. Она держится недолго, но для эвакуации больной – хватит.
– Вот поэтому я и настаиваю, чтобы врача сопровождали наши сотрудники. Способные в случае конфликта обеспечить эвакуацию. Как вы думаете, в центре найдется инъектор и препараты для пси-блокады? И последнее, самое главное. В усадьбе Пшедерецкого нас ждет не только телепат, успешно отразивший попытку клеймения. Нас ждет…
Марк Тумидус слушал, не перебивая.
– Я этого не учел, – сказал он, когда Крисп замолчал. – Моя вина. Ты что заканчивал, боец?
– Полуторку, – удивился Крисп. – Как и вы.
– Полуторку?
– Ну, пятнадцатое училище. Квинтилис, высшее военно-политическое при Академии имперской безопасности. Отделение аналитики. Ну да, вы, небось, из оперативников…
– Я из либурнариев, – ответил любимчик Главной Суки. Лицо Марка Тумидуса было таким кислым, словно все окурки мира выпрыгнули из утилизатора и рассыпались атакующей цепью. – Тренг, семнадцатое высшее военное, абордажная пехота. Значит, аналитик? Мне, боец, проще с врачом в усадьбу, для силового контакта… Проще, да нельзя.
– И мне нельзя, – вздохнул Крисп.
– Потому что аналитик?
– Меня в лицо знают. Объект, будь он неладен…
IV
– Я не коллантарий.
– Заверяю вас…
– Ерунда. Я пассажир.
Шуршит галька на берегу Бухты Прощания. Шелестит трава на смотровой площадке водопада Гри-Гри. Ползут шустрые змейки, блестят огненной чешуей. Люди превращаются в костры, в вершины углов двойной сатанинской пентаграммы. Пламя вгрызается в плоть, разум, душу. Единственный способ, подумал Диего. Шанс вернуться туда, где ждет Карни. Мы бросили тебя, Энкарна де Кастельбро, живая ты или мертвая. Бросили, предали, укрылись на Сечене. Я даже не сказал тебе, что никто больше не летит на Хиззац…
– Вспомнил! – внезапно закричал Пробус. – Великий Космос, я вспомнил!
Тщедушный помпилианец зашелся отчаянным кашлем. Лицо его налилось дурной кровью, изо рта полетели крошки печенья. Вудун Джитуку барсом метнулся к задыхающемуся координатору колланта, одним могучим рывком выдернул беднягу из кресла – и от всей души припечатал ладонью между лопаток. Звук удара раскатился по зале орудийным выстрелом, эхом отразился от стен. Пробус содрогнулся, хрипя, выплюнул комок мокрого печенья. Из глаз его градом брызнули слезы, словно Пробус был клоуном, приспособившим клизмы-брызгалки на потеху публики.
– Сс-с-си… с-сибо, друг… Брат! С-си…
Сердобольная брамайни поднесла несчастному чашку клюквенного морса. Пробус залпом осушил чашку и обвел коллег уже вполне осмысленным взглядом.
– Согласие, – возвестил он.
– Скоро врач прилетит, – утешил Пробуса рыжий невропаст. – Ваш врач, помпилианский. Главный по мозгам. И тебя вылечит, и эту стерву…
– Идиот! – Пробус вернулся к прежнему лексикону. – Тупица! Помнишь старт с Китты? Мы не спросили у сеньора Пераля согласия! Ни тройного, никакого! У Пшедерецкого спросили, а у Пераля – нет! Забыли, все забыли, и ты первый забыл! Кому нужно, чтобы пассажир трижды согласился? Мне или тебе, балбес?!
Обличающий перст поверг рыжего в бездну ничтожества.
– Вы больше не пассажир, сеньор Пераль, – резюмировал Гиль Фриш. – Вы коллантарий, такой же, как и мы. Вероятность – девяносто восемь с половиной процентов.
Если верить гематру, ровно с той же вероятностью работал тест на телепатию, который Диего благополучно провалил.
– Мы никогда раньше не брали одного и того же пассажира в коллант повторно. Видимо, любой, кто побывал в большом теле, становится полноценным коллантарием.
