Коршунов ехал рядом с Агилмундом и с беспокойством ждал, что тот скажет по поводу Алексеева «умения» владеть оружием.
И дождался.
Глава восемнадцатая Алексей Коршунов. Двуногий талисман
– А ты ловок, Аласейа,– одобрительно произнес Агилмунд.– Хороший воин, оказывается.
Коршунов уставился на него в полном недоумении.
– А я думал – неумеха ты,– продолжал Агилмунд.
– Думал? – удивился Коршунов.– То есть ты и раньше знал, что я… Не очень?
– Не очень? – Агилмунд негромко засмеялся.– Что я, слепой? Не видал, что ты меч будто мотыгу держишь? А копьем шуруешь – как баба в печи кочергой. Это ж каждый видит, у кого глаза есть.
– То есть и Ахвизра?..
– Конечно!
– И Одохар?
– А Одохару даже смотреть не надо. Он и так увидит. По шагу хотя бы.
Коршунов некоторое время переваривал услышанное. Потом спросил:
– А когда Одохар мне предлагал в поход с ними идти – он знал?
– Ну, Аласейа… – Агилмунд поглядел на Коршунова как на слабоумного.– Это же Одохар. Рикс. Конечно, он знал.
Алексей еще пару минут переваривал информацию.
Они выехали из леса. Впереди блеснул синий изгиб реки. Кони перешли с рыси на шаг.
– Но зачем риксу нужен такой воин, который не умеет копье держать толком? – наконец спросил Коршунов.
– Да какое Одохару дело, как ты копье держишь? – в свою очередь удивился Агилмунд.– Не нужно Одохару твое копье, что, у нас своих копий нет? А вот удача твоя… Это да! Это нам нужно! Ха! В большой поход! С небесным героем! Под небесными парусами! Цвета снега и крови! Ax-xa! – Он толкнул коня пятками и пустил его легким галопом. Коршунов сделал то же, чтобы не отстать. Топот и пыхтение «пехоты», изо всех сил старавшейся не отставать от всадников, стихли в отдалении. Алексей догнал Агилмунда.
– Значит, я неумеха?
– Я ошибся, Аласейа! – заявил старший Фретилыч.– Ты не неумеха. Сегодня я это понял.
– Да ну? – не без иронии отозвался Коршунов.
Его очень утешило, что от него не ждут фехтовальных подвигов. Но нельзя сказать, что ему очень льстила роль «талисмана». Отчасти потому, что он помнил, как поступают с талисманом, который перестает «работать».
– И что же ты понял?
– Да то, что и раньше мог понять. Догадывался. Когда мне говорили, как ты в гневе камнем огонь и гром из земли высекаешь. Ты – воин. Только привык к другому оружию. Не такому, как наше. Верно?
– В общем да,– осторожно ответил Коршунов.
– Ха! А ты и впрямь в гневе гром и огонь метать можешь?
– Иногда,– еще более осторожно ответил Коршунов.
Он помнил, сколько у него патронов, и не собирался устраивать демонстраций. Без необходимости.
– Ха! А Ахвизра, чурбан, говорил: вранье! Покажешь?
Коршунов покачал головой.
– Нельзя,– сказал он.– Сейчас нельзя.
– А когда будет можно? – Глаза Агилмунда горели совершенно детским восторгом.
– Это редко бывает, чтобы можно. Редко, но бывает… – Подумал немного и добавил: – Но говорить об этом нельзя. Беда будет. Ты понял, Агилмунд?
– Ха! Конечно, понял! – Он коснулся рта пальцем и подмигнул.
Доволен. Теперь у них с Аласейей – общая тайна. Тайны же тут любили все. Тайны, тайные знаки. Коршунову об этом еще Черепанов говорил. Мол, даже Травстила с Овидой, серьезные люди, исподволь сигналами обмениваются. Даже показывал какими. Ну просто как дети.
– Все же, Агилмунд, я бы хотел и вашим оружием научиться пользоваться,– сказал Коршунов.
– Научишься,– успокоил его риксов дружинник.– Ежели ты уже воин, так с любым оружием освоишься. Ты быстро научишься, я видел, как у тебя выходит. Вот Скулди говорил: ему ромлянское снаряжение тоже сперва непривычно было, а потом привык. А со Скулди ты, вижу, уже подружиться успел?
– Вроде того.
– Это хорошо. Скулди при Комозике – как я при Одохаре.
– Да? – Коршунов поглядел на своего родича с большим интересом.– Скулди сказал, что его главное дело… (Как бы это поточнее выразиться?) Новости для Комозика собирать.
– Ха! «Новости»! Не новости! – Агилмунд поднял палец.– Не только новости. Все знать про всех, что риксу надобно.
– И ты знаешь? – спросил Алексей.
– Ясно, знаю! – самодовольно ответил старший сын Фретилы и коршуновский шурин.– И про того же Скулди, и про Комозика, и про каждого дружинника герульского! Все! Не сомневайся! У меня там… – тут он осекся и сказал, откашлявшись: – Ты, конечно, родич мне, Аласейа, и небесный герой, но все же пока не в дружине нашей. Лучше тебе того не знать, как я вести узнаю. Еще проболтаешься Скулди тому же…
– Ты меня что, болтуном считаешь? – недовольно спросил Коршунов.
– Да не обижайся ты! Не в том дело. Не обижайся!
– Ладно, забыли,– отмахнулся Алексей.– Ты мне вот что скажи: Скулди считает, что прошлый большой поход нехорошо кончился из-за ромлянских соглядатаев. И этот тоже может провалиться. Из-за того же. А что считаешь ты?
– Глупости! – отрезал Агилмунд.– Скулди как у ромлян пожил, так ему всюду ромлянские козни чуются! Не было тогда с нами настоящей удачи – вот и побили нас. А теперь у нас удача есть. Вот ты хотя бы!
Но Коршунов не был так уверен в своих способностях универсального «талисмана». Опасения герула показались ему вполне оправданными. И следовательно, имелась необходимость в поддержке Одохара. И Агилмунда, коли уж тот действительно заведует Одохаровой разведкой. Но чтобы привлечь его на свою сторону, нужны были аргументы. Аргументы, значимые именно для Агилмунда.
– Что есть мерило удачи? – спросил он.
– Слава,– не раздумывая ответил родич.– Богатство.
– Велика ли слава ромлян?
– Да уж не мала.
– А велики ли их богатства?
– Ха! – в глазах Агилмунда вспыхнула ничем не прикрытая алчность.
– Так какова же мера их удачи? – вкрадчиво спросил Коршунов.– Велика ли?
Агилмунд не ответил. Думал.
– Помнишь, ты говорил мне: лишая удачи, боги наделяют неудачника слепотой. И он, идя в бой, не видит настоящей силы врага?
– Помню,– ответил десятник рикса.– И что же?
– А то, что сила не только в числе воинов, а удача в битве может выглядеть и так, что ты знаешь о враге все: какова его сила, когда он хочет напасть, куда ударит… И ждешь его там, где он не ждет тебя встретить. Это ведь тоже удача, Агилмунд, верно?
– Пожалуй.
