— Да как же он живет без магазинов-то? — еще больше удивилась я.
— Хорошо живет, богато, — ответила продавщица в возрасте. — А вы, девушка, купите, что вам хочется, и можете прямо у нас и съесть. Дед Ефим даже не узнает.
Я покосилась на нее и попросила:
— А в пакет сложить сможете?
— Что за вопрос? Упакуем все по высшему разряду, — оживилась продавщица. — Машка, че стоишь, тащи пакет.
Машка выхватила большой черный пакет из-под прилавка и принялась укладывать туда все, что я заказывала. Когда пакет наполнился, я попросила посчитать, сколько денег я должна. Продавщица, что в возрасте, с опаской смотрела на кассовый аппарат. Тот выдал астрономическую по сельским меркам сумму в пять тысяч рублей. Я расплатилась. Продавщица протянула мне пакет, но брать его я не спешила. Задумчиво глядя на пакет, я предложила:
— Оставьте себе. Дед Ефим все равно не даст добром этим распорядиться, так чего продуктам пропадать?
Обе продавщицы, и молодая, и пожилая, уставились на меня, как на полоумную. Я равнодушно смотрела в окно. Тогда пожилая, более сообразительная, чем напарница, тихонько спросила:
— Помочь чем можем?
— Вот это деловой разговор, — перевела я взгляд на нее. — Где мы можем пообщаться так, чтобы не привлекать внимания?
— В подсобку пошли, — все тем же шепотом позвала продавщица.
Девица откинула доску, которая служила прилавком, а заодно загораживала проход в подсобное помещение. Я прошла внутрь. Продавщица в возрасте шла передо мной, показывая дорогу. Приоткрыв дверь, выкрашенную в синий цвет, она крикнула:
— Машка, от прилавка ни ногой. Если кто спросит, я домой ушла!
После этого она втолкнула меня в микроскопическое помещение, до отказа забитое какими-то коробками, протиснулась сама и захлопнула дверь. Мы оказались в кромешной темноте. Правда, ненадолго. Щелкнул выключатель. Под потолком засветилась тусклая лампочка без абажура. Подтолкнув меня ближе к стене, продавщица указала на одинокий стул, стоящий почти в самом углу.
— Садитесь туда. Стульев здесь больше нет. А я и на ногах выстою.
Я присела и спросила:
— Как мне к вам лучше обращаться?
— Алла я. Можно Алка. Меня в деревне все так зовут.
— Очень приятно. А я Татьяна. Алла, у меня к вам деликатный разговор. Настолько деликатный, что я просила бы вас сразу забыть все, что я вам скажу, забыть все вопросы, которые вам задам. Справитесь?
— Не сомневайтесь, дорогая, я — могила. Если и уйдет информация, то точно не от меня.
Алла смотрела на меня с плохо скрываемым любопытством. По выражению ее лица было понятно, что ни один секрет не переживет этой ночи.
— Видите ли, в чем дело, человека надо одного найти. Он в вашей деревне живет. Точного адреса я не знаю, а расспрашивать всех подряд мне бы не хотелось. А вы наверняка всех местных знаете, может, поможете?
— И всего-то? Стоило ради такой ерунды так тратиться, — намекая на мой презент, заявила Алла. — Кого ищем-то? Мужика небось?
— Мужика, — не стала отпираться я. — Алексея Анисимова. Знаете его?
— Тю, да кто ж Леху не знает. А на кой он вам сдался? Вы девушка положительная, сразу видно, при деньгах, а он? Прыщ!
— Вот как? А мне его совсем по-другому описывали, — протянула я. — Говорили, парень видный.
— Кто говорил-то? Девки, поди? — скептически улыбнулась Алла. — Это и не удивительно. Девок к нему как магнитом тянет. Непонятно только, чего они в нем находят?
— И много у него девок? — продолжала я допрос.
— Хватает. Считай, в каждой деревне зазнобу имеет. Только несерьезно все это. Да и как с таким серьезные отношения строить? Он ведь года три уж толком нигде не работает. Так, шабашит по деревням. Подкалымит деньжат и живет на них. Деньги кончатся, снова калым берет.
— Чем калымит-то?
— Да что предложат, то и делает. Он и слесарить может, и плотничать. А как печи кладет, закачаешься! Если ничего подходящего нет, то и простую работу может выполнить. Хлев почистить, огород вскопать или в доме что починить.
— В город на заработки тоже ездит?
— Бывает, что и в город. Только редко. Не жалует он его.
— Чего же он, такой рукастый, без работы сидит? — удивилась я.
— Лентяй, — коротко ответила Алла. — Сама что же, не заметила?
— Сама я с ним не знакома, — призналась я.
— А чего ж ищешь тогда?
— Мне бы не хотелось распространяться на эту тему. Понимаете, это не мой секрет, — напустила я на себя загадочность.
Но Алла сдаваться не привыкла. И отпустить меня без того, чтобы не выпытать пикантную новость, никак не могла.
— Да вы не волнуйтесь, кроме меня, ваш секрет никто не узнает, — пообещала она. — Ох, чует мое сердце, натворил Леха бед. А я всегда говорила, что он плохо кончит.
— Что значит «плохо кончит»? Он что, с криминалом связан? Судимости или дружки из уголовной среды? — в притворном ужасе округлив глаза, спросила я.
— Что вы, не волнуйтесь вы так. Ничего криминального в Лехе нет. И сидеть он не сидел, и дружки все самые обычные. Собутыльники, это да, но уголовников среди его дружков не водится. Да и Леха сам не из тех, кто по кривой дорожке идет, — уверенно заявила Алла.
— Почему вы так считаете? — спросила я.
— А чего мне считать. И без счета все видно. Лехе сколько лет? Под тридцатник. И все тридцать лет он в деревне нашей живет. Так вот, кому суждено было уголовником стать, давно уж все стали. А Леха просто балбес и лентяй. Нет, криминал — это не про него.
— Зачем же вы сказали, что он плохо кончит? Не понимаю.
— Да все из-за сестры его, из-за Людки-змеюки. Это она парню покоя не дает. Представляете, родная сестра в золоте купается, а с братом знаться не хочет! А Леха еще ее жалеет. Говорит, пройдет это у нее. Повзрослеет, говорит, и станет родственные чувства ценить. Мотается к ней раза три в год, чтоб совсем про него не забыла.
— А чего ж сестра его в город не заберет? — спросила я. — Пристроила б на приличную работу. Глядишь, и стесняться брата не пришлось бы.
— Говорю же, не нужен он ей. Да и Леха сам в город не стремится. Там, говорит, пахать надо почище, чем на колхозном поле, а я свободу люблю, независимость. Да видать, долюбился! Ну, не томите, скажите, чего Леха натворил? — взмолилась вдруг Алла.
— Так и быть, скажу, — сжалилась я над Аллой. — Только прошу, никому ни слова, даже Алексею. Идет?
— Обещаю, никто ничего не узнает, — от нетерпения Алла подалась вперед.
Я вздохнула, помолчала еще несколько минут и принялась самозабвенно врать:
— Леха ваш, Алексей то есть, какое-то время назад встречался с моей приятельницей. Ну, не совсем встречался, в общем, в городе он был. А она девушка свободная. Познакомились. В кафе посидели. И как-то так получилось, что оказались они у нее дома. Наутро Леха сбежал, даже не попрощавшись. Вот. А теперь приятельница его разыскивает.
