Ничего, досидит с Маргаритой до выписки, не развалится! Может быть, и Колдунова разлюбить удастся.
Наверное, мама опять права. Если она не ошиблась в том, что Колдунов – похотливый мачо, и в том, что он подействует на Катю, как валерьянка на кота, то скорее всего верна и вторая часть ее оценки.
Он действительно беспринципный, нечистый на руку тип. И только ее влюбленность помешала ей это увидеть.
Беспринципный тип объявился на службе только в понедельник. Катя уже извелась, так ей хотелось поскорее укрепиться в своих подозрениях о колдуновской черной душе.
Он зашел в палату как ни в чем не бывало, поздоровался с Катей, посмотрел живот Маргариты Матвеевны и сообщил, что после контрольных анализов можно будет выписываться. «Рассчитывайте на пятницу», – сказал он спокойно и перешел к другим больным.
Контингент палаты за последние дни поменялся. Вместо благообразной старушки соседкой Маргариты стала любительница алкоголя средних лет, избитая мужем. Вела она себя не всегда адекватно, то кричала, то плакала. «Для кунсткамеры себя уже замариновала, – отзывалась о ней Светка. – Кать, ты вполглаза присматривай, чтобы она в окно не вышла».
Еще в палате появились две работяги-лимитчицы, примерно Катиного возраста. Мама всегда предостерегала ее от общения с такими. «С ними не о чем говорить, эти люди не понимают очень многих вещей, не умны и по большей части распущенны, – часто повторяла она. – Нужно быть с ними вежливой, но сохранять дистанцию».
Однако Кате общество Вали и Амины даже нравилось. Почему-то она успокаивалась, слушая их пересыпанные сочными словечками рассказы о любовниках и пережитых абортах. У Вали был аппендицит, у Амины – почечная колика, обе чувствовали себя сносно и не нуждались в Катиной заботе. Наоборот, сами активно предлагали помощь: «Ехай домой, Кать, а мы тут за твоей бабуськой приглядим!»
Катя была благодарна девушкам и думала, что вещей, которых они не понимают, может быть, и понимать не надо…
Ян Александрович душевно пообщался с лимитчицами и перешел к проклятию палаты – алкоголичке. «Вот сейчас он пройдет мимо, – злорадно думала Катя. – Она почти бомжиха, с нее никакой поживы не предвидится, зачем ему ее смотреть?»
Но нет, Колдунов самым тщательным образом выслушал у пьяницы легкие и стал проверять симптомы сотрясения мозга.
– Что ж, все у вас прилично, – сказал он таким же доброжелательным тоном, каким говорил с Маргаритой Матвеевной. – Можно готовиться к выписке.
– А можно еще полежать?
Катя была уверена, что он откажет. Она уже знала, что родина не приветствует лежание своих граждан на больничной койке. Чем меньше койко-дней, тем меньше затраты на лечение, поэтому доктора всеми силами стремились выпихнуть пациента под наблюдение поликлиники. За перележивание больных Колдунов мог получить серьезный втык, поэтому иногда процесс выписки напоминал выпихивание новобранца-десантника из самолета для парашютного прыжка.
– Очень нужно? – спросил Колдунов.
– Да, муж из запоя выйдет… Сейчас он ничего не соображает, снова рожу начистить может.
– Ладно, на недельку оставим еще, – вздохнул Ян, – а то рецидив заболевания наступит. Только, дорогая, другим пациентам не мешайте, иначе сразу домой пойдете.
Та поклялась, что будет вести себя как мышь.
Нет, не получалось у Кати сделать из Колдунова бездушного человека… Пока не получалось…
– В рот компот, – сказала Светка, входя в ординаторскую с пакетом в руках, – орехов вот наварила. Сейчас затырю по углам, как белка! Глядишь, до весны продержимся.
– Какие орехи? – Вера, проверявшая по историям наличие у больных страхового полиса, поднялась и сунула нос в пакет: – Миндаль, отлично. Хочешь, отдай мне, сделаю печенье.
Светка энергично кивнула и сунула пакет Вере в руки.
– Вы, Светлана Эдуардовна, как деревенский доктор, натурой берете… – вступил в беседу Эрнст Михайлович.
– Слушайте, вы, Хемингуэй, – рявкнула Светка, – я бы с радостью как городской доктор работала! И вообще не сегодня!
– А что такое?
– Да за школу мне сегодня платить. Вы же знаете, что Катя рыжая, которая с бабкой сидит, устроила моих девок в музыкальную школу, там полупансион. В принципе не так уж и зарядно, но на двоих ведь! А они даже скидки за опт не сделали!
– Но мы, Светлана Эдуардовна, не обязаны нести на своих плечах груз ваших проблем. В служебное время извольте заниматься работой и вести себя соответственно.
– Что-о? – взревела Светка, которая любые замечания Цырлина воспринимала как желание сесть ей на голову.
Кровопролитие было предотвращено появлением Колдунова.
– Тихо, всем стоять смирно! Буду знакомить личный состав с приказом по больнице. Свежие новости от главврача. Короче, теперь мы имеем право только на один рентген-снимок и два УЗИ в день. Остальные исследования через кассу больницы.
– А там, случайно, нет пункта, что я имею право бесплатно осмотреть только двух больных в день? – спросила Светка.
– Я бы вас вообще к больным не подпускал. На месте больного я сам бы любые деньги в кассу заплатил, только бы вы ко мне не подходили, – буркнул Цырлин.
– А что, это мысль. Давайте, я сделаю макияжик поярче, татушку там, пирсинг, юбку надену покороче… Прикинусь дурой и пойду больных смотреть. Напугаю их как следует, а потом вы явитесь, как герои-избавители. Классный бизнес?
– Во-первых, в укорачивании юбок ты уже достигла абсолютного нуля, дальше двигаться некуда. А потом, наших аликов ничем не испугаешь. Все, хватит ругаться. Вы поняли, что это значит для нас? Девяносто процентов больных нашего отделения не могут позволить себе такую роскошь – исследоваться через кассу. А остальные десять, потратив все бабки на рентген и УЗИ, фиг нам что дадут. Теперь будем каждый день обсуждать кандидатуру на исследование, все вместе. Но главное, что вы должны запомнить, – этот лимит не оправдывает вас в случае врачебной ошибки. Если вы поставили неправильный диагноз, то на ЛКК аргумент об отсутствии денег у больного в расчет не берется. Поняли? Прошу говорить по существу, восторги в адрес нашего правительства можете оставить при себе.
Светка поправила свою пышную прическу.
– Но как же можно без рентгена? – спросил Эрнст Михайлович. – Как же ставить показания к операции? Как проводить дифференциальный диагноз между печеночной и почечной коликой?
– Вот так! Возьмите учебник пропедевтики и изучите его от корки до корки, – сказала Светка. – Пирогов как-то обходился без рентгена, а мы что, лохи? Глаза вам пока еще не выкололи и пальцы не отрубили, вот и работайте.
– Нет, главное, на рентген у них лимит есть, а на мою работу нет! – пылко возмутилась она.
– Пленка денег стоит, а ты за свою зарплату будешь вкалывать, пока не посинеешь, – сказала Вера.
