– Да брось! Ты что, нам не доверяешь?
– Доверяю, конечно. Но схожу посмотрю.
– Можно попробовать сохранить, – сказал Колдунов, осмотрев ногу, – если вместе с травматологами. Сошьем сосуды и нервы, удалим размозженные ткани, а там как бог положит. В крайнем случае, если нога омертвеет, ее всегда можно отрезать. Вы, кстати, проверили, он по ноге в шоке или еще что повредил?
Юрий Иванович поморщился.
– Ян, ну что ты утопиями занимаешься? Сам подумай, это многочасовая операция, ты займешь мне операционную, и где я буду работать с другими больными?
– У тебя есть второй блок. В крайнем случае развернешь резервную, ту, что законсервирована на случай массовых поступлений. Почему человек должен становиться инвалидом только оттого, что у нас негде оперировать?
– Поверь мне, он все равно станет инвалидом! Не оживет нога, Ян, я-то уж знаю. Сколько там прошло времени с момента травмы? Уже начался распад тканей, ты включишь кровоток, весь этот трупный яд попадет в почки, и больной вообще помрет! Я не говорю уже о том, что лечение в такую сумму встанет!.. Тут же нужны будут антибиотики хорошие, витамины, ну да ты сам знаешь. Вбухаем в него кучу бабок, а нога потом все равно отвалится. А так сделаем ампутацию, он через пару дней уже бегать будет.
– Вот уж что-что, а бегать он тогда точно не будет, – буркнул Ян.
– Ладно, не придирайся к словам. Ты же понимаешь, что я прав.
– Слушай, Юрий Иванович, а ты, если, не дай Бог, для себя то же самое решил бы? Сказал бы, ну ее на фиг, эту ногу, да? Еще одна есть, в конце концов!
Заведующий приемного отделения мелко перекрестился:
– Иди к черту!
– Короче, я не подпишу консилиум. Или давай мне операционную, я попробую ногу отремонтировать, или ищи себе другого хирурга высшей категории. А я греха на душу не возьму.
– Крутой ты, Ян Александрович, как обрыв, – поджал губы Юрий Иванович. – Знаешь же, черт, что все хирурги высшей категории уже дома чай с баранками пьют. Ладно, бери больного в операционную, только я тебе помощника не дам. У меня все дежурные хирурги наперечет.
– Травматолог нужен.
– А больше тебе ничего не нужно? – завопил Юрий Иванович.
– В конце концов, ты сам меня позвал, – миролюбиво напомнил Ян и, убедившись, что больного повезли в операционную, пошел к себе надевать операционные штаны и звать Цырлина или Светку в ассистенты.
Те, оба уже в пальто, ждали лифта.
– Успел! – обрадовался Колдунов. – Эрнст Михайлович, прошу вас, помогите мне на экстренной операции!
Светка надулась, обиделась, что Ян выбрал не ее.
– Что за операция? – неспешно спросил Цырлин. Ян знал: пока Эрик не получит все необходимые ему разъяснения, с места не двинется. Поэтому пришлось излагать проблему. Но Цырлина она не взволновала.
– С какой это стати я должен жертвовать своим свободным временем? – поинтересовался он. – Почему должен идти навстречу администрации при таком ее к нам отношении?
– Эрнст Михайлович, но сейчас не время…
– А когда время? Именно такая бесхребетная ваша позиция и позволяет администрации сидеть у нас на шее!..
Больше всего Колдунова взбесило не то, что Цырлин нес откровенную чушь, а то, что он нес ее очень медленно. Ян махнул рукой и пошел переодеваться.
Цырлин отправился за ним, продолжая зудеть:
– Мы, чуть что, бросаемся на помощь по первому зову, а на все нападки на наше отделение, на экономическую блокаду не реагируем. Вот если бы вы, Ян Александрович, не кинулись сломя голову в приемный покой, а отказались смотреть больного, грамотно мотивировав свой отказ, то администрация бы пересмотрела свои позиции!
– Да сейчас! Ногу бы отрезали больному, и всего делов.
Колдунов снял брюки и услышал заливистый женский смех.
Оказывается, Светка проникла в кабинет вместе с Цырлиным и теперь с неподдельным интересом разглядывала колдуновские трусы с покемонами.
– Отвернись, бесстыжая.
– Может, я пригожусь? – спросила она, не отворачиваясь. – Часа за три управимся?
– Не обещаю.
– Вы совершаете глупость, – торжественно провозгласил Цырлин, – пресмыкаетесь перед руководством неизвестно зачем, вот и все.
– Да пошли вы! – бросила Светка, царственным движением скидывая пальто.
«Все-таки Вера пойдет домой пешком», – подумал Колдунов и обрадовался.
Операция шла долго и сложно. В общем, Юрий Иванович оказался прав, нога была повреждена сильнее, чем Ян думал сначала. Пришлось не просто ушивать сосуды, а делать сосудистые протезы. Колдунов понимал, что даже если нога и приживется, то все равно уже не будет такой, как до травмы, и, разумеется, в предложении начальника приемного отделения сделать ампутацию врачебной ошибки не было. А теперь они засели тут часов на шесть, а то и больше.
Светка помогала хорошо, но нервничала, что не успеет забрать детей из школы.
– Я тебя отпущу, – утешал ее Ян, – сейчас основной этап сделаем, и пойдешь.
– Блин, да вы один тут до утра провозитесь.
В операционную заглянула Вера.
– Ваш кофе давно остыл, уважаемый Ян Александрович, – сказала она, подошла к столу и, слегка подвинув Колдунова плечом, уставилась в операционное поле. Вера была опытнейшей сестрой, поэтому Ян всегда прислушивался к ее мнению.
– Авантюра, конечно, – вздохнула она, – хотя мышцы, кажется, приличные.
– Да уж ваш Ян Александрович вечно как замутит… – пожаловалась операционная сестра, с которой Ян часто оперировал, но которую ни разу не видел без маски и поэтому не помнил ее имени. – Как начнет человека из кусочков собирать, будто «Лего»! С ним если встанешь на операцию, считай, на сутки работой обеспечена.
– Ой, блин, не сыпьте соль на сахар, – заныла Светка. – У меня дети чокнутся, если я за ними не приду… Вера Ивановна, может быть, вы позвоните моей знакомой, чтобы она девок забрала?
Она продиктовала Вере телефон и добавила: «Да вы ее знаете, это рыженькая Катя, помните, у нас с бабкой сидела?»
Вера ушла звонить, а Яну вдруг стало хорошо от мысли, что Катя сейчас поедет за Светкиными детьми, и, может быть, он ее сегодня увидит. Колдунов сам удивился, когда понял, что ему приятно будет повидаться с Катей.
– Все в порядке, – через несколько минут крикнула Вера с порога операционной. – Она сказала, что заберет их к себе, а утром отвезет в школу. Еще сказала, чтобы ты ни о чем не беспокоилась.
Светка воздела глаза к небу и шумно выдохнула:
– Блин, какие слова! Я не слышала их уже семь лет.
– Что? – удивился Колдунов.
– Вдумайтесь, Ян Саныч, какая райская музыка заключена в этих словах! Японский бог, я и забыла, что было времечко, когда мой муж каждый день говорил мне: «Малыш, ни о чем не беспокойся». И я, – грустно добавила Светка, – ни о чем не беспокоилась.
