Как ни странно, Ян Александрович остался «круглым столом» доволен. Доклады были интересными, и он сам даже пару раз выступил в прениях, призывая коллег активнее оперировать больных с тяжелыми формами панкреатита.
Время после перерыва было отдано фармкомпаниям, которым предстояло убеждать докторов, что их немерено дорогие лекарства являются буквально панацеей. Колдунов ушел.
В вестибюле он столкнулся с двумя пожилыми профессорами, коллегами по службе в академии. Александр Юрьевич Стогов и Алексей Николаевич Кузнецов были скорее колдуновскими учителями, чем сослуживцами, но, кажется, оба искренне ему обрадовались.
– Смотри, какой красавец! – закричал Стогов, хватая Яна за плечи и поворачивая во все стороны.
– Уже уходишь? Не хочешь слушать про чудодейственные препараты стоимостью пять тысяч рублей? – ехидно поинтересовался Кузнецов.
– А на курс так и все десять выходит. Я бы сдох за такие деньги, ей-богу! – Жизнерадостный Стогов засмеялся. – Знал бы ты, негодяй, как я рад тебя видеть!
Колдунов смутился. Демобилизовавшись, он редко виделся с людьми, которые сделали из него хирурга. Пока был главным врачом, просто не имел на это времени, а потом не хотелось выслушивать слова утешения.
– Пойдем, Колдунов, поднимемся ко мне, – сказал Алексей Николаевич, – выпьем за встречу.
В кабинете профессор небрежно сдвинул наваленные по всему столу бумаги, поставил на освободившееся место бутылку превосходного коньяка и снял телефонную трубку.
– Сделай нам кофейку на троих и закусить что-нибудь…
Ровно через пять минут вошла симпатичная молодая женщина, улыбаясь, постелила на стол крахмальную салфетку, расставила чашки и тарелку с бутербродами, потом принесла кипящий чайник и исчезла.
Глядя на нее, Колдунов завистливо вздохнул.
Они со Стоговым достали сигареты, а Кузнецов, который всегда был немного пижоном, достал из ящика стола трубку, набил ее табаком из яркой железной баночки и раскурил. По кабинету поплыл приятный аромат то ли ванили, то ли еще чего-то изысканного.
– Вот что вы курите?! – сказал Кузнецов, принюхиваясь. – Какая гадость! Мало того что воняет, как я не знаю что, так еще и рак легких можно через сигареты заработать. Переходите, ребята, на трубку – и запах приятный, и для здоровья безопаснее.
– Этот гражданин, – произнес Стогов, показывая в его сторону сигаретой, – всего месяц как курит трубку, а уже с таким презрением отзывается о нас. Можно подумать, что трубочный табак не вызывает рака легких.
– Представь себе, не вызывает.
– Зато если долго курить трубку, – встрял Ян, – то лет через двадцать может развиться рак губы.
– Ну, я надеюсь, у меня через двадцать лет не будет рака губы, – захохотал Кузнецов и открутил пробку.
– Ох, Ян, как мы жалели, когда ты ушел! – сказал Стогов, когда они выпили по первой. – Но мы думали, что тебе будет лучше на новом месте, и радовались за тебя, а вот как все повернулось. Как ты теперь?
Яну не хотелось заводить заезженную пластинку об ужасах страховой медицины, поэтому он ответил сдержанно:
– Нормально. Больные интересные, коллектив хороший.
– Ну дай Бог. А то возвращайся на кафедру, если захочешь. Ты же у нас еще призывной. Серьезно, Ян, приходи! Ставка доцента для тебя найдется.
После бутылки коньяка, выпитой в компании учителей, Колдунов затосковал по Вере и, надеясь, что она еще не ушла, отправился в больницу. Он брел, не разбирая дороги, и постоянно попадал в лужи. Вскоре Ян чихнул, потом закашлял и в результате почувствовал себя совершенно простуженным и несчастным.
Слава Богу, Вера оказалась на месте. Через минуту Колдунов уже пил горячий чай, а его носки и ботинки сушились на батарее.
– Опять нализался! – с досадой говорила Вера. – Везде ты находишь, даже на научном совещании, горе мое.
– Не шуми. – Ян потянулся, поймал ее за руку и притянул к себе. – Кто может осудить меня за то, что я встретил своих наставников и пропустил с ними по маленькой рюмочке коньяка? Кстати, они меня, оказывается, любят и ждут. Предлагают ставку доцента, не конь начихал.
Вера прижалась к нему.
– А ты?
– Ну куда же я от вас денусь?
– А мне кажется, что это прекрасный вариант. У тебя перспективы появятся, а с нами ты до пенсии в этой должности куковать будешь. А ты ведь большего достоин, это я тебе как специалист говорю.
– Веруша, а ты как же? Отпустишь, что ли, меня? Тебе в ту систему не вписаться.
– Отпущу, дорогой. Я, честно говоря, давно об этом хотела говорить, но боялась. Тебе из-за меня жизни нет.
– Ты с ума сошла?
– Нет. Я же жизнь тебе заедаю. Как ты мне раньше, так я тебе теперь.
– Вера, что ты несешь! – строго сказал Колдунов. – Это ты пьяная, а не я.
Вера шумно вздохнула и прижалась к нему сильнее. Помолчали. Они так давно были вместе, что обсуждать свои чувства было для них все равно что выяснять, почему небо голубое, а день сменяется ночью. Ян поцеловал Веру и положил руку ей на затылок – словно в надежде прощупать, какие еще дурные мысли копошатся в ее голове.
– Нам лучше расстаться, – после долгой паузы сказала Вера. – Тогда ты сможешь проститься с этой иллюзией любви, с этой игрой, в которую мы играем много лет, и создать нормальную семью. Ты же еще молод. И поверь, ты забудешь меня раньше, чем я тебя.
– Ты «мыла» мексиканского обсмотрелась, что ли? – прикрикнул Ян. – Чем тебя не устраивает наша жизнь? Тебе мало спокойствия и любви? Страстей захотелось неземных?
Он уже открыл рот, чтобы высказать соображения насчет климакса и его губительного влияния на женский мозг, но увидел Верино несчастное лицо и замолчал.
– Не надо, Ян… – тихо сказала она. – Я давно уже думала о том, как нам разойтись… Ты перейдешь на новое место, а я вообще уйду с работы и стану домохозяйкой. Ты не представляешь, как давно я мечтаю побездельничать.
Колдунов грустно покачал головой.
– А отделение, значит, побоку?
– Ну, Светка же останется. Она тут порядки наведет, хорошей заведующей будет, не хуже тебя. Я помогу ей на первых порах, а потом вырастим мне замену. Это очень хорошо, что тебе предложили вернуться на кафедру.
– Как быстро ты во всем разобралась, – огрызнулся Колдунов. – Просто наступит для всех рай на земле, если я вас покину.
…Потом они долго ласкали друг друга, но каждый уже знал, что в этих объятиях не найдет утешения.
Шло время, но ничего не менялось. Колдунов работал в больнице. Ни Кузнецов, ни Стогов о себе не напоминали, а он тоже им не звонил, сочтя предложение о службе на кафедре обычным трепом. Ян по-прежнему радовался при виде Веры, но ни разу больше не оставался с ней наедине, не вполне понимая, получается это случайно или Вера сознательно избегает таких встреч.
