– Тьфу на тебя!
– Кать, а Юра знает, где я?
– Нет, он же только сегодня с суток пришел. Спит, наверное, дома.
– Ты ему не говори пока, ладно? Скажи, что я в командировке.
Катя кивнула.
– Светик, я побегу? А то дети там одни, я волнуюсь…
Колдунов хотел выйти вместе с Катей, но она мягко отказалась от его сопровождения.
– Прошу тебя, Ян, посиди со Светой еще. Она же целый день в четырех стенах, ей скучно. Поболтайте!
Он сидел почти до девяти вечера, пока дежурная сестра не выставила его вон. Они со Светкой обсудили все профессиональные дела и перемыли кости всем сослуживцам, но о Кате не было сказано ни слова.
* * *
На следующее утро Колдунов пришел на беседу с лечащим врачом. Та произвела на него хорошее впечатление, а узнав, что он тоже врач, показала ему Светкины анализы. Судя по всему, заболевание протекало в легкой форме, и были все основания считать, что обойдется без осложнений. Узнав о Светкиной выходке с лекарствами, врач покачала головой и дала Яну новый список.
Он все купил, но, подозревая, что Светка продолжит свой доходный бизнес, ничего ей не отдал, а договорился с процедурной сестрой, что та будет хранить препараты у себя и ставить Светке капельницы, не объясняя, откуда что взялось.
…А через два дня Колдунов вез ослепшую от слез Катю домой. В ее сумке лежала справка о Светкиной смерти.
Мучительная тошнота появилась у Светки утром, и Катя, сидевшая в тот момент у нее, попросила сестру вызвать дежурного врача. Тот не нашел ничего угрожающего, и Катя уже собралась домой, но тут открылось носовое кровотечение. Светку отвезли в реанимацию, так что приехавший навестить ее Колдунов обнаружил пустую кровать.
Странно, насколько он разволновался, узнав о том, что Светка заболела гепатитом, настолько был спокоен теперь! Ее относительно здоровый вид и оптимистическое настроение укрепили его в мысли, что со Светкой не может случиться ничего плохого. Даже известие о переводе в реанимацию он – врач! – воспринял всего лишь как помеху на пути к выздоровлению.
Он знал, где в этой больнице находится реанимация, был лично знаком с кем-то из работающих там врачей, поэтому без колебаний отправился прямо туда.
В коридоре перед железной дверью, ведущей в интенсивную терапию, он увидел Катю, которая сидела на деревянной скамье, глядя в стену. Поздоровавшись, Колдунов подсел к ней.
– Ян, хорошо, что ты пришел… Я не знаю, что делать, – растерянно заговорила она. – Как ты думаешь, когда ей станет лучше? У меня дома дети одни…
– Но они же большие уже. – (Катя странно посмотрела на него.) – Не нужно так переживать. – Он взял ее за руку. – Тебе, как человеку неискушенному, кажется, что реанимация – это прямо-таки крайнее средство. Да ничего подобного! Просто врачам удобнее перевести Свету под наблюдение реаниматологов, чем постоянно бегать к ней. А носовое кровотечение при гепатитах бывает у каждого второго. Я сейчас схожу туда, поговорю с врачами…
– Не надо. Я уже поговорила. Не отвлекай их.
– Тогда иди домой. Ну какой смысл здесь высиживать? Завтра утром придешь и все узнаешь.
Катя кивнула и высвободила свою руку. Мимо проехала санитарка с тележкой, посмотрела на них неодобрительно. Медперсонал не любит, когда возле реанимации или операционной тусуются родственники больных.
– Ян, мне что-то неспокойно. Не знаю почему.
– Перестань об этом думать. Все будет в порядке. А от того, что ты здесь сидишь, Свете лучше не станет.
– Я понимаю…
Катя поднялась. Оба прошли на черную лестницу, и там, возле обугленного подоконника и переполненного помойного ведра, жадно закурили.
– Ты стала такая симпатичная, – сказал Колдунов после долгой паузы.
Но Кате было не до комплиментов. Она кивнула, резко выбросила окурок и пошла обратно.
– Я все-таки попробую пройти. – Ян присмотрелся к кодовому замку на двери: замок был старый, и комбинация цифр просматривалась невооруженным глазом. – Думаю, они скажут, что никакой опасности нет, и ты спокойно пойдешь домой.
Он нажал кнопки и, пропустив мимо ушей крик санитарки «Мужчина, вы куда?», отправился в ординаторскую, где сразу увидел знакомого врача, из военных. Колдунов не помнил его фамилии, поэтому представился сам. Знакомый, улыбнувшись, предложил ему сесть.
– Я пришел узнать насчет одной больной, – начал Ян осторожно, чтобы реаниматолог не обиделся. – Извините, что так нагло к вам ворвался… Но я волнуюсь.
– Что вы, Ян Александрович! – собеседник снова улыбнулся. – Кто вас интересует?
Колдунов сказал, и выражение лица реаниматолога сразу изменилось.
– Очень тяжелая ситуация, – глядя в пол, пробормотал он. – Молниеносная кома…
«Не может быть!» Ян чуть не воскликнул это вслух. Ему ли было не знать, что в таких случаях можно надеяться только на чудо. Врач продолжал говорить, но Колдунов уже почти не слушал его, он и сам тысячи раз говорил такие же ободряющие, но бесполезные слова.
Потом они вдвоем пошли в палату. Увидев Светку, Ян ужаснулся. Она была без сознания, на искусственной вентиляции легких, серая, с заострившимися чертами лица. На лице были потеки крови, и Ян, намочив под краном свой носовой платок, принялся вытирать их. Ему необходимо было делать хоть что-то, чтобы не думать о том, что происходит со Светкой. Дежурная сестра мрачно смотрела на него, наверное, понимая, что уже ничего нельзя поделать.
– Давление очень низкое, – сказала она, – даже несмотря на гормоны.
Реаниматолог принялся изучать карту назначений, выяснять у сестры, что уже сделано, а что еще нет, но эта суета могла обмануть кого угодно, но только не Колдунова. Он положил руку Светке на лоб и стоял так, пока она не умерла.
Потом Колдунов написал заявление, что отказывается от вскрытия. Морг еще работал, и реаниматолог позвонил туда, чтобы справку о смерти выписали сегодня, а не на следующий день, хотя Ян об этом и не просил. Он, видевший столько смертей, никак не мог осознать, что это случилось со Светкой, происходящее казалось ему каким-то диким розыгрышем…
«Катя! – вдруг подумал он. – Она же так и сидит под дверью, ждет известий. Уже два часа почти». Но как он ей скажет? И где? Может, пригласить ее сюда, в ординаторскую? Но здесь люди работают, зачем их нервировать?
…И почему он думает о всякой ерунде, но не о том, что Светки больше нет?
Выпив полстакана водки, предложенной реаниматологом, Колдунов взял таблетку феназепама, накапал в мензурку корвалол и вышел в коридор.
Катя покорно приняла таблетку и запила корвалолом, стараясь не встречаться с Колдуновым взглядом. Сидя здесь, она давно уже все поняла, но теперь словно приказывала ему молчать… И он молчал. Молча забрал у нее мензурку, сунул в карман. И лишь когда они вышли на лестницу и закурили, Катя, повернувшись к нему спиной, тихо заплакала. Он попытался обнять ее, но она грубо стряхнула его руки и даже поднялась на один пролет вверх.
