– Может быть, это другой Константин Долгосабуров? Тезка? – спросил Михаил.
Мила молча щелкнула клавишей. На экране появилась фотография их недавнего гостя рядом с известным хоккейным тренером. Оба широко улыбались, стоя возле входа во дворец спорта.
– Ты была права, мама. Жене нельзя с ним встречаться. Богатые люди опасны, такие, как Женя, для них расходный материал.
– Но магазины у него неплохие, – задумчиво проговорила Наталья Павловна. – И в них я ни разу не видела этой ужасной рекламы с хамским обращением на «ты». Купи то, используй это! Почему не «купите», не «используйте»? Надеюсь, – тонко усмехнулась она, – наш отказ не лишает нас морального права ходить в его магазины. Интересно, почему он не рассказал нам при встрече, что у него такой крупный бизнес?
– Проявил деликатность, – предположила Мила.
– Пожалуй, верно. – Наталья Павловна вдруг улыбнулась и закончила совсем уж неожиданно для Милы: – Ну да ничего! Запреты для влюбленного – все равно что бензин для костра.
Вот как! Старуха вознамерилась выдать Женю за богатого! Его возраст больше не помеха! С такими мыслями Мила прилегла на диван. И, не успев додумать, заснула.
А проснулась с почти забытым ощущением свежей и легкой головы. Неожиданный прилив энергии и хорошее настроение не хотелось распылять на домашнюю ерунду.
– Миша, я пойду, погуляю?
Муж отвлекся от плова, который он вдохновенно заправлял. Племянники обожали это блюдо, а Мила усердно поддерживала миф о том, что настоящий плов может сделать только настоящий мужчина. Эта теория давала ей минимум один свободный от готовки вечер в неделю.
– Да, солнышко, конечно, пройдись!
Миша осторожно обнял ее локтями и быстро поцеловал.
Как мало я отвечаю на его нежность, с раскаянием подумала Мила. А потом к ней вернулись привычные мысли: нетрудно быть нежным, когда живешь на всем готовом. И откуда эта нежность – от любви или от душевной лени?
Возможно, Михаил женился на ней по приказу матери: женись-ка ты, сынок, на какой-нибудь непритязательной женщине, раз уж нет денег на домработницу. Ход не новый, еще в русских народных сказках описанный.
Муж нежен с ней, пока она добросовестно заботится о его семейке. Если бы он действительно любил ее, переехал бы к ней жить, а не кинул на растерзание родственникам.
До свадьбы они не обсуждали, где будут жить. Мила не сомневалась, что в ее квартирке, вдвоем. Михаил был уверен, что вместе с его мамочкой и детками.
Поскольку Мишины планы были самоотверженными и благородными, она уступила. А вскоре Наталья Павловна подступила к ней с рассказом о дальних родственниках, молодоженах, которых Милина квартира могла бы избавить от жалкого существования в коммуналке.
– Мой сын будет приезжать на каникулы, – возразила Мила. – Где же ему тогда жить?
– Боже мой, Милочка, Коля теперь полноправный член нашей семьи! На каникулах поживет с нами, согласитесь, это гораздо удобнее.
Чертовы молодожены оказались не настолько дальними родственниками, чтобы с них можно было брать деньги. Они квитанции-то оплачивали с горем пополам, Миле приходилось периодически их взбадривать.
Перед тем как пустить их, Мила посоветовалась с Колькой. К ее удивлению, он не стал возражать, объявив, что ему будет приятно проводить каникулы под боком у мамочки в историческом центре города. Он вообще органично вписался в новую семью, чувствовал себя в ней непринужденно и свободно и даже вел переписку с Натальей Павловной.
Проходя мимо обувного бутика, Мила придержала шаг. Сумка ее мечты, выставленная в витрине, так и останется мечтой, спасибо товарищу Гринбергу. А что, если прямо вот сейчас войти и купить! А профессору заявить примерно следующее: рояль свой алчный закрой на ключ! У врача пролетарского не канючь!
Но нет… Лучше уж ходить с цинковым ведром, чем с сумкой, купленной в ущерб интересам Внука.
Обездоленная Мила решила срочно себя порадовать. Было у нее одно верное средство.
Поднимая ребенка в одиночку, она отказывала себе почти во всем. Но одна страсть оказалась сильнее ее, и, кляня себя за расточительность, Мила два-три раза в месяц навещала книжные магазины.
Книги заменяли романтику, которой почти не было в Милиной жизни, а одна писательница стала для нее кем-то вроде заочной подруги. Каждая ее книга ложилась Миле на душу, словно целительный компресс, писательница будто отвечала ее мыслям, будто знала об ее переживаниях.
Мила была достаточно умна, чтобы не превратиться в фанатку знаменитости, но ждала ее новых книг с особым чувством. Как ждут встреч с близким человеком.
Острое желание прочесть книгу боролось со стремлением экономить. Желание побеждало, Мила хватала твердый переплет в первый же день продаж, нежно прижимала к себе и клялась, что в следующий раз обязательно дождется карманного формата.
Потом появился Интернет, и она быстро освоилась в пиратских библиотеках. Матери-одиночке позволительна любая халява!
А потом Мила почувствовала, что книги доставляют ей меньше наслаждения, чем раньше. Решив, что ей некомфортно читать с экрана, Мила купила электронную книгу и стала скачивать тексты в нее. Вещица оказалась даже удобнее бумажного варианта, но радость не вернулась.
И Мила с изумлением поняла, что удовольствие ей отравляет привкус халявы.
Вот она сейчас и проведет эксперимент! Зайдет к Жене в магазин и наберет любимых романчиков. И посмотрит, как они читаются в легальном виде. Заодно продажи девочке поднимет.
…Женя обрадовалась ей, поцеловала. Мила еще не решила, стоит ли рассказывать новость про Долгосабурова.
Но пока она размышляла, он появился сам. На предплечье болтался шлем, подвернутая штанина открывала крепкую голень, поросшую светлым пушком.
– Я на велике, – пояснил он, кидая шлем на прилавок.
– В такую-то погоду? – удивилась Мила.
– Ага. Рад вас видеть, Людмила Эдуардовна.
– Взаимно, Константин Федорович.
Чтобы Долгосабуров не подумал, будто она проверяет Женю, Мила сразу заявила о своем намерении скупить полмагазина. Константин со смехом предложил ей стопроцентную скидку.
Похоже, эксперимент не удался. С другой стороны, подарок и халява все же разные вещи.
Миле было немного стыдно за свои книжные пристрастия. Но, черт возьми, она опытный хирург, доцент, ей не нужно самоутверждаться, делая вид, что она читает современных философов!
Мила выбрала три томика, Долгосабуров собственноручно упаковал их в фирменный пакет и придержал ее за руку, когда она стала прощаться.
– Я хотел бы обсудить с вами один вопрос. Женя, подойдите, пожалуйста!
Женя подошла к прилавку.
– Черт, не знаю, как начать… – Он сконфуженно засмеялся. – Женя, я собирался с вами наедине поговорить, но так даже лучше. В присутствии Людмилы Эдуардовны я делаю вам, Женя, официальное предложение.
