– Как не стыдно! – с шутливой угрозой прикрикнула Анна Спиридоновна.
– Женя работала у нас санитаркой, мама.
– Тогда другое дело. Женя, еще пирога?
– Спасибо! Необыкновенно вкусно.
Женя с аппетитом ела. Ольга, отпив чаю, черенком ложки обводила цветы на скатерти. Вроде она здесь, за столом, а вроде и нет ее. Жене стало неуютно, и она решила при первой же возможности уйти. Наверное, многие перестали ходить в дом после того, как Ольга заболела. Интересно, а как будет, когда вернется Костя? Станут ли они дружить домами? Мужчины должны понравиться друг другу, но сможет ли Костя забыть ее глупое признание, что она была влюблена в Руслана Романовича? Или она слишком много значения придает своей персоне? Ее мужу есть о чем думать и кроме ее детских влюбленностей.
– Какие у вас планы, Женя? – поинтересовалась Анна Спиридоновна. – Будете работать или посвятите себя дому?
– Мы пока не говорили об этом с мужем.
– А вы сами-то что думаете? – старшая Волчеткина коснулась ее руки. – Вот я, будь у меня возможность прожить заново, непременно стала бы домохозяйкой.
Ее сын фыркнул:
– Я был рожден для жизни мирной, для деревенской тишины. Это не про тебя, мама!
– Откуда ты знаешь? Просто у меня не было выбора. Точнее, был… – Анна Спиридоновна мечтательно улыбнулась и повернулась к Жене. – Нас с мужем после института распределили в Кировскую область, в участковую больницу. Места не сказать глухие, но такие… природные. Муж хирургом, я терапевтом. Хорошие были годы, трудные, но радостные. Признаться, Женя, в институте я средне училась, любовные дела занимали меня больше, чем наука, а вот работать врачом мне понравилось. Народ медиков уважал…
– Да неужели? – перебил Руслан, явно на что-то намекая.
– Конечно, уважал! – подтвердила Анна Спиридоновна. – Отдельные эпизоды не в счет.
– Знаете, Женя, однажды благодарный народ запер моего будущего отца в больничке с целью убийства.
– Какой ужас!
– Вы учтите, Женя, времена были совсем другие, – вступила пожилая женщина. – Середина шестидесятых, врач был не жалким прислужником страховых компаний, а большим человеком. И спрос с него был соответственный. Так вот, однажды мой муж оперировал старушку с перитонитом, а она взяла и померла. Родственники у нее были серьезные мужики, и пьяные вдобавок, взяли ружья, там в каждом доме по двустволке было, и пошли врача убивать. Муж заперся, а те ждут, осаду не снимают. Что делать? Взял он бабкины кишки, те, что отрезал, выскочил на крыльцо, сунул мужикам под нос и заорал: «Разве с такими живут?» Пока мужики очухивались, он убежал.
Анна Спиридоновна и Руслан засмеялись, а Женя чуть не подавилась пирогом.
– Простите, Женечка, запейте скорее! – захлопотала Волчеткина. – Все же врачебный юмор – для внутреннего пользования. Это просто иллюстрация, какая у нас была жизнь интересная. Рисковая, бодрая! Ух! Когда мы вернулись в Ленинград, я первое время очень по ней скучала. А потом понеслось. Кафедра, одна диссертация, другая… Ребенок с няней, она же – домработница. Муж привык, что мы с ним плечом к плечу, два врача, и никогда не требовал от меня семейного уюта. Иногда я жалею об этом.
Руслан быстро обнял мать и сразу отстранился.
– Не жалей, мама, – сказал он серьезно. – У меня было хорошее детство. Мне очень нравилось, что у меня такие родители. И я бесконечно благодарен тебе, что ты оставила работу, когда это действительно стало необходимо.
Женя взглянула на Ольгу. Та по-прежнему сидела тихо, как воспитанный ребенок.
…Вернувшись домой, Женя хотела позвонить мужу, но, вспомнив о разнице во времени, передумала. Она предполагала, что Костя не рассердится, если она разбудит его неурочным звонком, но не хотела проверять это на практике. Ничего, у нее есть еще один испытанный друг и утешитель – книга. В обществе Дэвида Копперфильда
[17]
или Бекки Шарп
[18]
Женя никогда не чувствовала себя одиноко.
Но в этот вечер ей не читалось. Она перебирала в памяти все, что узнала от Анны Спиридоновны, и пыталась выстроить логическую цепочку.
Мать Кати Кречетовой обвиняла в гибели дочери свою сестру, бывшую хозяйку Жениной квартиры. Но от чего бы ни умерла несчастная красавица, скорее всего, Муза Васильевна могла быть виновата только косвенно. Что заставило убитую горем мать говорить о вине сестры? Возможно, ей было слишком тяжело принять, что произошел трагический случай, вот она и стала искать виноватого…
С другой стороны, Муза Васильевна увлекалась «потусторонним». «Даже оккультными обрядами интересовалась», – сказала Волчеткина. Женя поежилась в кровати.
Ах, если бы знать, что произошло с Катей Кречетовой на самом деле!
Женя уже понимала, что поедет в мастерскую кладбища и попробует разыскать мастера, изготовившего памятник. Да, она нарушит обещание, данное мужу, но это уже точно будет в последний раз!
…Она проснулась внезапно, резко, как от толчка. Во рту пересохло, сердце колотилось, как сумасшедшее. Кто я, что делаю здесь? Нужно бежать, спасаться!
Каждый человек переживал такие тревожные пробуждения, и Женя тоже, особенно в детстве.
Она села в постели, прислушалась. Старый дом будто вздыхал, охал, будто хотел ей что-то рассказать, хотя Женя понимала: это всего лишь обычные звуки обычной жизни. Кто-то ходит, кто-то пьет чай, где-то работает стиральная машина.
Но сон как рукой сняло. Женя встала, накинула плед и отправилась в кухню, собираясь попить чаю, а потом заняться дипломом.
Она устроилась на подоконнике, болтая пакетиком в кружке и глядя на ночной город. В свете луны он казался пыльным от выпавшего недавно снега. Будто чулан, где сто лет никого не было. Свет Женя не зажигала, поэтому ясно видела и запоздалого прохожего, и небольшую стаю собак, деловито бегущую к ближайшей помойке.
Ощущение тревоги все не проходило… И вдруг она услышала тихий звук шагов, доносящийся будто с галереи. Там никого не могло быть, но шаги слышались отчетливо. Потом раздался скрип деревянных перил. Женя бросилась к выключателю. Голая лампочка, свисавшая на куске провода, ярко осветила кухню. Кроме Жени, здесь никого не было.
На всякий случай она поднялась на галерею, походила и даже попрыгала. Звуки были другими, не такими, как ей послышалось, зато она обнаружила то, чего не замечала раньше. Небольшой участок деревянных перил галереи и поручень над ними были заменены. Причем давно, когда еще не было современных материалов.
Подумав немного, Женя набрала мужа. Если момент неподходящий, он просто не возьмет трубку. А если возьмет, то посмеется над ее впечатлительностью, и все страхи сразу испарятся.
Но Долгосабуров, выслушав ее сбивчивый рассказ, потребовал, чтобы она немедленно уезжала в гостиницу.
