А командир, я считаю, должен уметь и знать все, что умеет и знает любой из его подчиненных. Только лучше. Или он – собачье дерьмо, а не командир.
– Ха! – воскликнул Плавт. – Клянусь кудрями Бахуса и дрыном моего покровителя Приапа! Твои слова вложить бы в уши патрицианских неженок, мнящих себя военными трибунами! Откуда ты взялся, такой правильный?
Черепанов промолчал.
Разумеется, и в той армии, где когда-то служил подполковник, было полно генералов, которые могли только жратву на дерьмо переводить. Которые командовали учениями, сидя, можно сказать, верхом, на танке. Потому что брюхо в люк не пролезает. Но то – на земле. В боевой авиации не так. В боевой авиации генерал-полковник, который сам садится за штурвал, – это нормально. Потому что летать – это… Эх!
– Вообще-то ты прав, – уже серьезным тоном произнес Плавт. – Чем я могу помочь?
– Гонорий, мне нужен толковый десятник, как это у вас называется… декурион, да? Чтобы объяснил мне все, вплоть до того, как правильно шнурки на сандалиях завязывать.
– Всего-то? – усмехнулся Плавт. – А пряжку нормально застегнуть ты не хочешь? Или шарф повязать как следует? Я же тебе вчера его завязывал…
– Ты полагаешь, я должен теперь с ним спать? Из уважения к тебе?
– Ладно, прощаю. – Гонорий сдернул злополучный шарф с шеи Черепанова. – Гляди, как это делается… А! Вижу, ты этой ночью не скучал!
– Пондус меня отпустил.
– Ну, ясное дело. Кстати, имей в виду, что кентуриону, который отпускает подчиненного прогуляться, полагается подарок. Скажем, пара динариев, если речь идет о легионере. Но упаси тебя Марс брать отступные у солдат, которые отлынивают от учений. Узнает Фракиец – шкуру спустит. Ну вот, теперь твой шарф не похож на ослиный хомут. Ясное дело, Череп, я научу тебя, как завязывать калиги. Все равно собирался этим заняться, перед тем как приводить тебя к присяге.
– К присяге? – удивился Геннадий. – А почему мне никто не сказал?
– Ну, брат! – Плавт даже удивился. – Даже у вас, варваров, и то клятву вождю приносят! Или ты думал, что тебе доверят кентурию без того, чтобы ты поклялся в верности императору? Хотя, скажу тебе, будешь ли ты верен этому императору, Максимину плевать. Главное, чтобы ты был верен ему. И выполнял приказы. Вот в этом ты, друг мой, непременно поклянешься: и нашими богами, и своими. И с этого, Геннадий, как раз и начинается служба каждого легионера: с клятвы. Сначала он клянется выполнять приказы командиров. А уж затем – и обрати на это внимание – клянется быть верным императору.
– То есть, если командир отдаст приказ, который не понравится императору…
– Правильно! – одобрил Плавт. – В корень смотришь! Пункт второй – жалованье… Ну да, естественно!
– Каждый легионер, и ты в том числе, получает деньги у своего сигнифера. Сигниферы кентурий получают положенное у сигнифера когорты. Сигниферы когорт – у квестора
[103]
– казначея, а уж он подчиняется непосредственно легату. Ты должен это знать, потому что жалованье для легионера – первое дело. Если что не так, твои люди придут со своим недовольством к тебе. И ты должен четко знать, кому крутить яйца, если денег нет.
– А кто дает деньги казначею? – спросил Черепанов.
– Легату. Казначей их только хранит. Деньги на содержание войск отпускает государство, считай – император. Размер жалованья легионера также назначает император. Но жалованье легионеру платит, имей в виду, его легат. Не сам лично, конечно, но из казны легиона. Хороший легат жалованья не задерживает и выплачивает его до, а не после битвы.
– А в чем разница?
– В том, что после битвы кандидатов на получение жалованья становится меньше. И разницу легат может спокойно положить себе в мешок.
– А если государство, скажем, не внесет деньги в казну легиона? – поинтересовался Черепанов, который, будучи офицером российской армии, был не понаслышке знаком с подобной ситуацией.
– Вот это тоже от легата зависит, – кивнул Плавт. – Бывает и такое. Например, нет денег в казне у императора. Или они «потеряются» где-нибудь по дороге, потому что какой-нибудь квестор
[104]
захочет погреть руки на солдатских денежках. Но если какой-нибудь нарумяненный чинуша посмеет задержать наше жалованье… – Гонорий негромко рассмеялся. – Максимин зашьет его в ослиную шкуру и утопит в нужнике. И все они это знают.
А если у самого императора проблемы с деньгами, то это тоже можно решить. Например, за счет налогов, которые собираются в провинциях. Фракиец так и делает.
– И нравится это императору, ты думаешь? – спросил Черепанов.
– Пусть он засунет свое «не нравится» в «ножны»
[105]
своей мамаше! – рявкнул Плавт. – Или император платит своей армии – или армия находит себе другого императора! Который платит. Кстати, годовое жалованье легионера в Первом Фракийском, чтоб ты знал, составляет восемьсот пятьдесят динариев в год.
– Неплохо!
– Ерунда. Половина уйдет на жратву
[106]
, половина оставшегося – на одежду и оружие. И то если брать самое дрянное. Но хороший легионер не останется с пустыми карманами, понятно? Хотя твоя задача, кентурион, следить, чтобы твои парни не были слишком шустрыми и не хватали все, что плохо лежит. По крайней мере на своей территории. Восемьсот с половиной сотен нынешних динариев, Череп, это сущая ерунда, потому что в десятке их серебра меньше, чем в трех монетах времен Марка Аврелия. Младшие командиры получают двойное или полуторное. Лично ты – в шесть раз больше. У либрария вашей когорты спросишь, кому сколько причитается. У него все записано. А теперь пойдем-ка, прогуляемся до лагерю. Теперь он – твой дом, и ты должен знать в нем все: от спален до нужника.
