– Словом, можешь на Железного рассчитывать! – заявил Гонорий. – А начал ты хорошо, Череп! Очень хорошо! Выпьем за это!
А потом Плавт уехал. Ночью. Даже не попользовавшись Парсиевыми девочками. Попрощался с Геннадием и отбыл, наказав времени даром не терять и крошку-Марцию не разочаровывать. Потому что завтра Первый Фракийский сворачивает палатки и уходит в Августу. На зимние квартиры. А от Августы сюда – шесть дней пути.
– А у меня для тебя новость, – проговорила Марция, перебирая колечки волос на его груди.
– Какая же? – Ее нога лежала поперек его бедра, тяжелая, расслабленная, теплая. Локоны растрепались и наполовину закрыли лицо. Черепанов протянул руку и убрал их вверх. – Какая новость, плохая или хорошая?
– Не знаю. – Она отодвинулась, и волосы снова упали. – Отец мне мужа нашел… Ну, что ты молчишь?
– А я должен что-то сказать?
– Ты рад за меня? Или огорчен? Или сам хотел взять меня в жены? – Она игриво засмеялась. – Тогда скажи отцу. Он не посмеет тебе отказать: все знают, что ты – друг Аптуса. Хочешь?
– А ты хочешь? – Черепанова немного покоробило то, что не посмеют отказать не ему самому, а «другу Аптуса».
– Не хочу! – Она снова игриво засмеялась.
Геннадий молчал.
– Ты не думай, – быстро сказала Марция. – Не потому не хочу, что боюсь тебя. Все говорят: Череп, Череп, а я ведь знаю, какой ты. Совсем почти не страшный. Но ты не Венере принадлежишь – Марсу. А я не хочу в лагере жить. И еще хочу, чтобы муж мой со мной рядом был, и чтобы баловал меня он – хочу! А ты меня баловать не будешь.
И жить с тобой трудно.
– Почему? – сухо спросил Геннадий.
– Потому что ты строгий. И суровый. К себе суровый и ко мне таким будешь. А я хочу, чтобы муж мой мягким был. Чтобы только приап у него твердый был, как у тебя.
– И кто он, этот твой жених? – нехотя поинтересовался подполковник.
– Племянник виноторговца из Реции. Виноторговец этот – бездетный. Дело свое племяннику передаст. Когда-нибудь. А пока тот отцу моему будет помогать. В гостинице.
– Хоть симпатичный? – Черепанов мрачно усмехнулся.
– Оч-чень! Молоденький такой, кудрявый, пухленький! Просто лапушка!
– Рад за тебя. – Геннадий немного отодвинулся. Ложе позволяло – широкое. Посмотрел на жаровню, в которой тускло мерцали угли. – Может, и сегодня мне не стоило приезжать?
– Почему? – Марция надула губки. – Ты меня больше не любишь?
– У тебя же свадьба скоро. Жениху это вряд ли понравится.
– Ой, да кто его спросит, поросенка! – Марция даже руками всплеснула. – Да он, если хочешь знать, сам с тобой покувыркаться не прочь! Я ему все про тебя рассказала!
– Ну уж от этого меня избавь!
Черепанову представился групповичок из него, Марции и неизвестного «пухленького»…
Подполковник фыркнул… И неожиданно снова пришел в хорошее настроение. Да кто он такой, чтобы ревновать эту малышку? Тем более к «поросенку»!
Да и не нужна ему Марция в качестве жены. Что у них общего, кроме постели? Правда, в постели…
Он просунул руку под мягкий изгиб повыше бедра и опрокинул Марцию на себя. Она с готовностью прильнула к нему, потерлась грудью, животиком, колким лобком, прошептала:
– Ты такой горячий… Как птица…
– А я и есть птица, – сказал Геннадий. – Стальная птица… – Он приподнял ее и опустил, медленно-медленно, слушая, как она мелко, сквозь стиснутые зубы втягивает теплый, с привкусом дыма воздух: «A-a-av-f-i-c-c… A-a-v-v-d-s-s»
[118]
…
Он чувствовал ее всю: от пушистой макушки до ступней, скользящих по тонкому покрывалу. Она была его. Но – только сейчас. В это мгновение. И, может быть, – больше никогда. И от этого он хотел ее еще сильнее, острее, неистовей…
Ранним утром он уехал. Получил на прощание узелок с теплыми еще медовыми лепешками.
– Приезжай! – попросила она.
– Обязательно, – ответил он. – Познакомишь меня со своим… кудрявым.
В это утро он видел ее в последний раз.
Часть третья Огнем и железом
Debes, ergo potes
[119]
Глава первая Провинция Иллирия. Зимний лагерь
Провинция Иллирия. Граница. По-военному четкий квадрат: примерно пятьдесят гектаров плоского поля за земляным валом и стеной. С трех сторон – ров, полный грязной воды, скопившейся после осенних дождей. С четвертой – разбухшая от тех же дождей речка, впадающая в Дунай. И сам Дунай-Данубий – тоже рядом. И маленький, но крепкий порт: кусок берега, одетый камнем, с несколькими длинными причалами и пятнадцатиметровой башней маяка. Зимний лагерь Первого Фракийского легиона. Вообще-то легион должен стоять эдак километров на четыреста восточнее, во Фракии. Поближе к морю. Но Иллирия – как раз посередине между Рейном и Черным морем – Понтом. Отсюда Максимину удобнее управлять пограничными легионами. Поэтому Второй Италийский перебросили на восток, а Первый Фракийский – сюда.
Сам Максимин Фракиец – в лагере гость нечастый. Но военная машина легиона работает и без участия легата. Римский порядок.
Примерно в десяти километрах от лагеря – городок Августа. Одна из десятков «Август», разбросанных по империи. Туда, в Августу, регулярно наведываются легионеры, купившие или заслужившие увольнительные. В Августе – настоящие термы-бани. В Августе – маленький театр и (самое главное!) лупанарии. Хотя у многих солдат в городе постоянные подруги. Легионерам до окончания службы жениться запрещено. Но обзаводиться подругами и детьми не возбраняется. Даже поощряется. Сыновья легионеров – будущие солдаты. Вокруг лагеря, по ту сторону рва, тоже не пусто. Зимний лагерь легиона – это что-то вроде большой военной базы. Тоже город. И не очень маленький по здешним масштабам. Такому городу нужно много разных вещей. Тем более денежки у солдат водятся. Так что военный лагерь в считанные месяцы обрастает мастерскими, лавочками, хижинами, огородами так же естественно, как обрастает ракушками днище квинкверемы
[120]
. Немного дальше – поселения. Ветеранские (этим, помимо земли, полагается пенсия от императора), федератские – этим ничего не полагается, напротив, они должны в случае необходимости выставлять ополчение – для пополнения вспомогательных войск. Но от налогов освобождены и они. Здесь – граница. Те, кто тут живет, если и отделяют долю империи, то собственной кровью. А вот в Августе – нормальные обыватели. Эти налоги платят – их охраняет гарнизон. И отряды усиления из числа легионеров Первого Фракийского. Квартировать в Августе – привилегия. Кому повезет – решает жребий. В легионе – десять когорт. Каждая проводит в Августе по месяцу. Так заведено. Десятой когорте выпал февраль, самый холодный. Повезло.
