— Он великолепен! — сказал с уважением один из чернокожих, стоявших рядом с Бонни.
Бонни подумала, не следует ли ей прямо сейчас нацелить пушку. Затем, однако, она сказала себе, что у нее еще есть время. Главный судья сначала должен будет еще раз зачитать приговор, а губернатор — отклонить прошение о помиловании… Нет причины уже сейчас подвергаться риску и снимать одеяло с фальконета.
Военные оставили Макандаля в цепях, пока не дошли до костра, затем шесть вооруженных жандармов окружили его. Кузнец снял с Макандаля цепи, и помощники палача тут же взяли осужденного за руки. К общему изумлению, Дух улыбался, когда его тащили к костру под усиленной охраной.
— Вот как вы меня боитесь! — раздался его громкий, далеко разносившийся голос. — Вот какой страх я внушил вам, что вы согнали сюда… два, три, четыре полка, для того чтобы протащить меня одного через жалкую базарную площадь. Меня, единственного человека! Вы же всегда заявляли, что я всего лишь человек, не больше, чем человек, не Дух и не мессия!
Макандаль громко рассмеялся и поднял голову. Капли дождя стекали по его курчавым волосам и лицу, хлопчатобумажная одежда свисала с худого тела. Любой другой человек имел бы жалкий вид, однако Духа, казалось, окружал ореол силы.
— Но я вам покажу! Вы увидите, против кого вы здесь боретесь! Вы…
— Франсуа Макандаль! — Главный судья прервал речь Черного мессии строгим голосом и начал зачитывать приговор.
На площади сейчас уже было не так тихо, как раньше. Вокруг распространялось беспокойство, были слышны крики и звуки ударов плетей по голой коже.
Бонни сняла покрывало с фальконета и уверенной рукой начала нацеливать пушку. Ни один человек сейчас не будет смотреть на нескольких чернокожих на повозке, и, кроме того… Она, собственно, никогда не верила во второго мессию, однако сейчас чувствовала себя так, словно речь Макандаля придала ей сил.
— …Приговариваю тебя к смерти… — Судья продолжал говорить, однако его голос был едва слышен за шумом дождя. Голос Макандаля, напротив, без труда заглушил его.
— Вы не можете выносить приговор посланнику Божиему и не можете судить его! — крикнул он, в то время как помощники палача стали привязывать его к столбу.
Бонни надеялась, что его заранее предупредили о том, что он должен сделать, чтобы освободиться. Если мужчины только сейчас шепотом дадут ему указания, будет слишком поздно. Макандаль никого не слушал, он был слишком увлечен тем, чтобы еще раз проповедовать перед рабами Сан-Доминго.
— Вы думаете, что можете послать меня в ад? Зажарить меня? Может быть, так это и будет выглядеть. Но куда бы вы меня ни послали, я все равно вернусь. Я вернусь в виде волка, который разорвет вас. Я вернусь в виде змеи, которая задушит вас. Я вернусь в виде скорпиона, укол которого отравит вас! Я выведу свой народ на свободу! Потому что я — меч Божий!
Пока Макандаль говорил, ливень внезапно прекратился. Это была лишь очень короткая полоса дождя, и Бонни надеялась, что он все же хоть чуть-чуть намочил дрова. Помощники теперь выливали растительное масло на дерево, однако не стали поливать столб, к которому был привязан Макандаль.
А затем вокруг Макандаля вспыхнуло пламя. Бонни не заметила, кто отдал приказ поджечь костер, она слышала лишь голос Духа.
— Вы думаете, огонь может что-нибудь сделать со мной? Я пошлю на вас гром и молнию!
Клубы дыма и пламя скрыли сейчас его фигуру от зрителей — и еще до того, как Джеф взглянул на нее, Бонни поняла, что ее час пробил. Она зажгла фитиль — и толпа в ужасе закричала, когда пушка с громовым звуком выплюнула свое ядро. Еще до того, как ядро попало в цель, люди бросились бежать, а затем на доме губернатора взорвался барельеф. Маленькое ядро имело бóльшую ударную силу, чем ожидала Бонни. Камни градом посыпались сверху, мрамор раскрошился на части, и его осколки полетели во всех направлениях…
— Удар молнии! Господь карает их!
Первые крики, испуганные, но и восторженные, раздались среди рабов. Люди в панике падали на землю. Военные выкрикивали приказы, а заговорщики — призывы.
Из дыма и пламени костра, шатаясь, появилась фигура — человек, чьи ноги были уже свободными, но горящий столб по-прежнему был привязан к его спине. Макандаль освободил правую руку и обрубок левой и распростер их, но еще горевшие остатки веревок подожгли его рубашку. Бонни показалось, что она видит охваченное пламенем распятие. Дух, шатаясь, вошел в кричащую, молящуюся, умоляющую толпу — и в одно мгновение исчез из виду.
Бонни, конечно, знала, что там, внизу, его ожидали люди с одеялами, которые моментально сбили огонь и спрятали Макандаля между собой. Для них это было нетрудно — слиться с массой зевак, которые превратили место сожжения в дьявольский котел. Однако на запуганных, впечатлительных людей это должно было произвести такое впечатление, будто сверхъестественная сила забрала Макандаля с собой. Среди панических криков слышались также возгласы ликования… и Бонни вдруг почувствовала, что повозка под ней едет.
— Держись крепче! — крикнул Джеф.
В этот момент и другие заговорщики увидели, что полк солдат движется в их направлении. Конечно, они поняли, откуда прилетело ядро. Бонни и мужчины вцепились в повозку, в то время как Джеф направил мулов в узкие улочки города. Он решительно гнал животных сквозь толпу. Убегающие люди, которые уже добрались до боковых улиц, в ужасе прыгали в разные стороны. Бонни надеялась лишь на то, что они никого не задавят. А затем они оставили оживленные улицы и солдат далеко позади. Бонни боялась, что их будут преследовать всадники, однако немногочисленные кавалеристы были заняты тем, чтобы навести порядок на площади. Конечно, там началась драка, слова Духа побудили некоторых рабов обороняться.
— Отпустите меня! — потребовала Бонни, когда повозка летела по дороге недалеко от дома Дюфренов.
Джеф немного снизил скорость. Грузовая повозка, на большой скорости мчавшаяся по улицам предместья, быстро обратила бы на себя внимание.
— В таком виде? — насмешливо спросил Джеф. — Ты хочешь попасть в объятия своего доктора в обличье Бобби?
Бонни посмотрела на свою одежду. Конечно, об этом она не подумала. Ее рубашка и брюки промокли от дождя и были покрыты брызгами грязи. Кроме того, они пропахли порохом.
— Если хочешь, я высажу тебя в лесу за пляжем, — предложил Джеф.
Бонни кивнула — там она спрятала свою женскую одежду.
Вскоре после этого Джеф остановил своих мулов неподалеку от бухты красных мангровых деревьев. У Бонни тряслись колени, когда она спускалась с повозки.
— Надеюсь, что он выживет, — пробормотала она, когда Джеф тоже слез с повозки и обнял ее.
— Он уже выжил! — сказал Джеф. Он посмотрел Бонни в глаза. Казалось, он был близок к тому, чтобы снова прижать ее к себе. — Ты справилась! Ты сделала это, Бонни. Мы никогда этого не забудем! Но ты… Разве ты не хочешь уйти вместе с нами? Мы заберем этого ребенка…
