Торговец фыркнул.
— Ничего не выйдет. Бабы к ним даже не притронутся. Эти парни из племени, которое в Африке не особенно любят. Как бы там ни было, моя Бонна упорно отказывается сделать для них хоть что-нибудь. Я, конечно, могу ее заставить. Но будет ли из этого толк… — Мужчина пожал плечами.
Виктор все понял. Его домоправительница, без сомнения, имела свою голову на плечах, и если она хорошо руководила хозяйством, этот мужчина явно не хотел портить с ней отношения. В противном случае она скорее отравила бы юношей, чем стала за ними ухаживать. Когда вражда между африканскими племенами переносилась в поселения рабов на плантации, это зачастую заканчивалось кровопролитием.
— В любом случае было бы хорошо, если бы нашелся кто-нибудь, кто позаботился бы о них, — заявил Виктор.
Он видел будущее этих парней в черном цвете, но был не в состоянии решить эту проблему.
Как бы там ни было, Виктор открыл свою сумку и передал торговцу лекарство, которое принес собой, а также лечебные травы.
— Вам следует держать этих парней в тепле и давать им трижды в день по чайной ложке вот этого настоя. Если они захотят поесть, нужно кормить их как можно чаще, давать им легкую еду, овсяную кашу или размоченные в молоке сухари. Необходимо подкреплять их силы. А если вы в хижине сожжете эти травы, это улучшит воздух.
Виктор сомневался, что кто-нибудь будет следовать его советам. Однако большего он сделать не мог, разве что сразу же купить этих мальчиков и забрать их к себе в дом. Но если он начнет заниматься подобной благотворительностью, то очень быстро разорится — не говоря уже о риске занести в свое жилище какое-нибудь заразное заболевание.
Врач в отчаянии отправился домой через рынок, стараясь не смотреть ни направо, ни налево. Он лишь бросил короткий, полный отвращения взгляд на ряд, который окружили со всех сторон зеваки, хозяева кабаков и борделей. Здесь на продажу были выставлены исключительно женщины. Они были одеты вызывающе и гротескно раскрашены белилами. Виктор не решался смотреть им в глаза. Но затем он услышал робкий, полный отчаяния голос:
— Доктор… мец Виктор…
Виктор вздрогнул, обернулся и увидел на помосте худую девушку. На Бонни было какое-то странное платье с дырками, а поверх него — жакет из парчи, похожий на тот, в котором в первый вечер большой негр появился у него дома. Парадная форма пирата. На коротких волосах набекрень сидела треуголка, что должно было придать Бонни дерзкий вид, однако на лице под треуголкой были написаны только стыд и отчаяние, насколько это можно было разглядеть под белилами и ярко-красной помадой. Виктор считал ужасной моду красить белых женщин, чтобы они были еще белее. На черных женщинах белила выглядели еще хуже — унизительно и гротескно. А для такой девочки, как Бонни…
Виктор в ужасе уставился на нее. Торговец на помосте сразу же заметил его интерес.
— О, да тут кое-кто только и смотрит на нашу пиратскую невесту! — ухмыльнулся он. — Она — это нечто особенное для ваших клиентов, месье, а может быть, и для ваших собственных потребностей. Купив эту малышку, вы сразу, так сказать, решите две проблемы! Она была юнгой на пиратском корабле! Я должен сказать еще больше? Она вам сделает и спереди, и сзади. — Он подтолкнул Бонни вперед. — Ну, и она как раз следующая на продажу. Ваши предложения, господа! Это шанс заполучить нечто особенное…
Бонни, опустив голову, беззвучно плакала, и слезы промывали бороздки на ее набеленных щеках.
Виктор сделал шаг вперед.
— Сколько вы хотите за эту девушку? — хриплым голосом спросил он. — Без аукциона.
Торговец наморщил лоб, словно ему надо было поразмыслить. Затем он назвал явно завышенную цену. Виктор задумался. Если он начнет торговаться, то получит Бонни за половину заявленной суммы. Не похоже было на то, чтобы ею интересовались многие. Однако девушка уже сейчас была запугана до смерти и унижена до самой глубины души.
— Согласен, — сказал Виктор и вытащил кошелек. — Однако столько денег у меня сейчас с собой нет. Здесь аванс и моя визитная карточка. Заберете деньги сегодня после обеда. Если вам нужен поручитель, то начальник порта меня знает.
Торговец рассмеялся.
— Вас, доктор, тут знает каждый. Но не бойтесь, Корриер умеет хранить тайны. Это останется между нами, мужчинами. Доктор может позволить себе маленькую пиратскую невесту, не так ли?
Зеваки возле помоста заржали. Наверное, подробности о том, что Виктор купил рабыню, станут известны всему Кап-Франсе не позже, чем на следующий день.
Виктор не удостоил мужчину ответом. Он протянул Бонни руку и помог ей сойти с помоста, причем заметил, что его проводила горящим взором очень худощавая красивая молодая женщина, которая стояла на помосте, держа ребенка на руках. Виктор надеялся, что она не ожидала, что он купит также и ее.
Когда Бонни почувствовала булыжники мостовой под своими босыми ногами, ее напряжение вылилось в рыдания. Она упала перед Виктором на землю и обняла его ноги:
— Спасибо, месье, спасибо, спасибо, мец Виктор…
Виктор, с одной стороны, был тронут ее благодарностью, но, с другой стороны, ему стало стыдно, и он поднял ее на ноги.
— Ради бога, Бонни, не привлекай к нам еще большего внимания! — сердито сказал он. — Не надо меня благодарить. Только, если можно, не убегай от нас снова, иначе это дорого мне обойдется, да и к тому же я не каждую неделю бываю на этом рынке. А теперь давай-ка сначала сотрем вот это… — Он вытащил из кармана носовой платок и удалил бóльшую часть белил с лица Бонни. — Нам также понадобится что-нибудь, что ты сможешь надеть поверх платья. Этот жакет…
— Я никогда не носила такую одежду, — заикаясь, проговорила Бонни. — Я имею в виду, будучи Бобби…
Виктор понял. Бобби не был франтом, как остальные пираты, а Бонни чувствовала себя униженной именно из-за того, что ее принудили участвовать в этой злобной пародии на пиратские обычаи.
Доктор огляделся по сторонам, ища что-нибудь подходящее, и на следующем углу обнаружил прилавок с дешевой ношеной одеждой. Он быстро купил неброскую темную накидку. Бонни тут же освободилась от ненавистного жакета, хотя ей при этом явно было стыдно. Платье с разрезами выставляло напоказ ее грудь и бедра. На аукционе с нее, конечно же, сняли бы этот жакет и в таком виде выставили на всеобщее обозрение. Виктор был рад, что принял решение избавить ее от этого позора.
В то время как Бонни поспешно надевала накидку поверх платья, молодой врач заметил, что глаза худощавой черной красавицы на подиуме все еще были устремлены на него и на Бонни. Ему стало не по себе.
— Мы уходим, Бонни, — произнес он в конце концов. — Пойдем домой. Там ты сразу же сможешь переодеться. Твоя старая одежда, наверное, все еще хранится у Амали.
Во время пребывания Бонни у Дюфренов женщины перешили для нее два платья служанки.
Бонни, которая между тем уже взяла себя в руки, покачала головой:
