Она пожала плечами.
— Дай ей текст Сухининой, — с ходу приказал режиссер Марине, — и пускай Сашка составит с ней договор.
— Вы не модель? — Та была не слишком расположена к кадровой импровизации и по долгу службы более осторожна.
Алена замотала головой в знак отрицания и предотвратила остальные вопросы, соврав на ходу:
— Я пока дома сижу. Работала в агентстве нянь, потом надоело.
— Что ж, — Марина смотрела на нее холодно, Алена даже поежилась, — идемте. — Потом она так же холодно посмотрела на Николая и процедила, уже в дверях: — Но это окончательный вариант. Больше замен не будет.
Глава 10
«Ну и дела!» За окном проносилась забытая богом и людьми платформа. Электрички в этом месте не останавливались. Непонятно каким образом добирались сюда огородники-любители, умудрившиеся разбить вдоль путей посадки картофеля и капусты, скудная поросль которых свидетельствовала, что пользу из каторжного крестьянского труда извлекут разве что колорадские жуки да толстые гусеницы. Самим огородникам вряд ли что перепадет.
Алена вытащила из сумки сложенный вчетверо лист бумаги, развернула его и вчиталась в текст: «Я люблю плавать, но бывало несколько дней в месяце, когда я не могла позволить себе это удовольствие. На обычные тампоны я как-то не надеялась, знаете, спорт не обходится без резких движений, мало ли что…» Она оторвала взгляд от листка и улыбнулась: «Хорошо еще, что съемки только через неделю. Можно подумать… Хотя чего же тут думать! Ноги моей больше там не будет. И как это меня угораздило!» Меньше всего в жизни она мечтала о славе такого рода — славе девочки из рекламы. Это не окупало даже детских желаний стать актрисой.
Впрочем, актрисой она расхотела становиться довольно рано — лет в шесть. С того самого момента, как твердо решила быть, как папа, журналистом. А папа, сколько она помнила, всегда работал журналистом-международником. Их семья жила то в Праге, то в Лондоне, то в Варшаве. Снимал репортажи. Потом они переехали в Москву, и Алена влилась в журналистский мир. Вечно у них в доме толпились коллеги отца, на кухне не прекращались жаркие споры о стиле, о лживых передовицах, о корректорах-занудах, о редакторах и о вреде цензуры.
В общем, она еще до школы знала, что пойдет по проторенной отцом дорожке. Она мечтала об интересной работе, сопряженной с риском в «горячих точках» планеты. Ее совершенно не прельщало стоять перед телекамерой, поэтому она и пробовать не стала поступать на тележурналистику. Наоборот, ей хотелось писать для газет и журналов, только не об Иварах Скрипках, разумеется. «Подарок», который ей преподнесла судьба в виде неожиданной карьеры в области рекламы женских гигиенических средств, был Алене и вообще ни к чему. Можно узнать кухню этого дела, посмотрев изнутри. Но зачем ей это?! Если подойти более профессионально, то нужно «раскрутить» девушек, которые уже снялись в роликах и поимели все прелести этой неблагодарной работы. Собственно, это она и собиралась сделать, вот и надо действовать.
Сразу с «Мосфильма» она поехала на Курский вокзал, села в электричку, следующую до Электростали, чтобы отыскать Ингу. То, что это не составит труда, она знала наверняка. Из Лялькиных рассказов она помнила, что девушка работала в спортивном клубе «Стиль» инструктором по шейпингу. Значит, надо сойти с электрички и узнать, где находится этот клуб. Скорее всего где-то в центре, клуб небось элитный и не может находиться на заводской окраине. Так и вышло. На пыльной привокзальной площади маленького подмосковного городка она сразу же приметила толстую доисторическую тумбу, сплошь заклеенную выцветшими объявлениями — о матче местной хоккейной команды, о концерте художественной самодеятельности в клубе металлургов, о продаже «недорого» квартир и гаражей… Вот! Свеженькая реклама с предложением посетить клуб «Стиль», находящийся на проспекте Ленина. В том, что проспект Ленина — центральная улица городка, — Алена не сомневалась, а как же иначе! И поехала по указанному адресу.
Спустя пятнадцать минут она открыла претенциозную дубовую дверь и вошла в довольно уютный вестибюль спортивного клуба. Внутри ничего не напоминало о том, что клуб располагался в старом здании, покрытом снаружи облупившейся желтой краской. Здесь было все как в лучших московских заведениях такого рода, — зеркала, мраморные полы и навесные потолки. Девушка за стойкой выглядела тоже по-столичному надменно. Впрочем, при виде Алены она расплылась в приветливой улыбке и слегка наклонилась в ее сторону, ожидая вопроса.
Алена не стала ее томить.
— Я ищу Ингу. Она работает инструктором по шейпингу, — бодро проговорила она, наблюдая за реакцией девушки.
На лице девицы отразилась целая гамма чувств, из чего стало понятно, что, во-первых, Алена пришла по адресу, но, во-вторых, Инга здесь больше не работает. Так и оказалось.
— Она уволилась около трех недель назад, — был ответ, причем сразу стало понятно, что выражение «уволилась» в конкретном случае используется разве что из жалости к Инге.
— Вот как… — разочарованно протянула она. — Жаль. У меня к ней важное дело.
По лицу собеседницы снова пробежала волна взаимосменяющихся эмоций, из которых в конце концов родился вопрос:
— А вы ничего не знаете?
— Не знаю — о чем?
— Ну, что Инга… ее больше нет…
Девушка вдруг скинула все приличествующие случаю маски и стала обыкновенной грустной девушкой. Уголки ее губ опустились. Однако она все еще раздумывала, стоит ли продолжать разговор.
— Я не понимаю, — помогла ей Алена.
— Она умерла.
— Что?! — настал черед удивиться Алене. — Как это произошло?
— Я точно не знаю. — Девушка перегнулась через стойку и прошептала: — Ее нашли в квартире около недели назад. Соседи вызвали милицию, когда запах такой… в общем, неприятный почуяли. Об этом же весь город говорит.
— Я не местная. А что говорят?
— Говорят, что она покончила с собой, потому что не смогла жить с этим позором. Она же снялась в рекламном ролике про прокладки. Такой стыд! Ее все у нас осуждали, и в газете печатали, и на улице дразнили, даже анекдот сочинили. Люди ведь знаете, какими сволочами могут быть! Ну, и она сама, конечно, виновата. Никто ее в эту рекламу насильно не тянул — прославиться захотела, вот и прославилась… А вообще, ходят слухи, что, может быть, ее и убили.
— Убили?
— Ну да… — Девушка вдруг испугалась собственной откровенности и выпрямилась. — Только я ничего об этом не знаю. Она вообще была странной, держалась в стороне от всех. Со мной, например, даже не здоровалась. Кем она себя считала? Королевой, наверное.
Продолжать разговор было бессмысленно. Вряд ли она относилась к числу Ингиных подруг.
— А где она жила?
— Недалеко отсюда, три дома вниз по проспекту, завернете во дворы. Там хрущевки, номер, правда, не знаю.
Опрос дворовых бабушек дал не намного больше информации, чем разговор с девушкой из клуба, хотя те с радостью делились деталями, найдя в Алене редкого и благодарного слушателя. Ей удалось выяснить, что тело Инги обнаружили, когда вскрыли квартиру по настоянию соседей.
