— Я имел в виду, — ведущий заволновался, даже покраснел, — правда ли, что вы и умеете угадывать мысли на расстоянии?
— Почему вы все время думаете, что я придурок? — вкрадчиво осведомился Ко Си Цин. — Я ведь с вами еще даже парой фраз не перекинулся…
Ведущий крякнул, потом закашлялся и, наконец, хрипло пробасил:
— Ну, что же… давайте посмотрим сюжет.
Столь неуклюжая попытка спасти положение крайне удивила Сашку: «Кого только не пускают вести телепрограммы. Докатились!»
При этом она прониклась к Ко Си Цину некоторым подобием уважения. Возможно, он и не читал мыслей на расстоянии, но очень остроумно предположил, что крутится в голове у усталого ведущего, которого скорее всего продюсер заставил принимать в своей студии столь странного гостя.
Сюжет оказался неинтересным: что-то из области все той же парапсихологии. Она переключила канал.
«Прошлой ночью был убит молодой питерский журналист Кирилл Новиков. Неизвестный расстрелял журналиста в его собственном подъезде, — беспристрастным голосом сообщил ведущий новостей. — Следствие не исключает, что убийство было совершено по политическим мотивам. С недавнего времени Кирилл активно разрабатывал дела многих известных политических деятелей как Петербурга, так и Москвы…»
Сашка переключила телевизор на канал MTV. Журналисты с их бессмысленным копанием в грязном белье известных людей, а тем более убийства этих журналистов ее мало занимали, если не сказать, что вообще не интересовали. Коли человек лезет в столь опасную сферу, как тайная жизнь богатых и значимых людей, чего же удивляться, что рано или поздно кто-нибудь нашлет на него наемного убийцу.
В столовой было тихо и пустынно, как и во всем доме. Ей даже показалось, что дом их покинут жильцами и она осталась одна среди всех этих шкафов и диванов. Ни единого звука не было слышно.
«Куда все делись?»
На кухне она тоже никого не нашла. Открыв холодильник, она решила, что родственники, выезжая, видимо, забрали с собой все продукты, потому что полки были практически пусты, если не считать нескольких йогуртов, початого пакета апельсинового сока и небольшого кусочка сыра рокфор, который она ненавидела.
«Отлично!» — невесело усмехнулась Сашка, чувствуя, что суточное голодание переносится ее желудком не очень хорошо. Проще говоря, под ложечкой у нее уже не сосало, а сводило болезненными судорогами.
Сжав в руке клубничный йогурт, она отошла от холодильника с мерзким чувством неудовлетворенности и поплелась на улицу. Там тоже стояло полуденное затишье: даже птицы не пели, даже ветер не шуршал листвой. На какое-то мгновение Сашке показалось, что, пока она почивала, мир поразила страшная эпидемия, унесшая жизни всех на свете, и только она осталась на этой опустошенной земле. Она даже успела взгрустнуть. Поэтому, натолкнувшись у куста жасмина на Вована, она обрадовалась ему как Робинзон Пятнице. Тот явно куда-то спешил и, коротко поприветствовав ее, вознамерился было пронестись мимо, но она схватила его за руку:
— Что происходит?
— В смысле? — не понял тот и, вытащив из кармана шорт мобильник, тут же принялся деловито тыкать в его клавиши.
— Да перестань, пожалуйста! — она раздраженно вырвала у него из рук трубку. — Где все?
— Я что, нанят в дворецкие? — нагло возмутился он. — Почем я знаю?
— Но должен же ты хоть что-нибудь знать? — разочарованно протянула она, тут же сдавшись. — Где Лида?
— Лидок? Она с этим, с новым почитателем, — беспечно отозвался Вован. — С майором Ляповым в беседке у пруда. Изволят обсуждать тенденции развития современной литературы.
— Значит, тебя оттуда поперли? — съехидничала Сашка.
И напрасно, Вован тут же надулся, заявив:
— Почему поперли? Я сам ушел. У меня дела. И вообще, отдай мобилу!
Он попытался отобрать у нее телефон, но она закинула руку за спину и, склонив голову набок, продолжила допрос:
— А Виктория где?
— Объясняется с капитаном Синичкиным. Умора, а не допрос. Смотрит он на твою тетушку преданными коровьими глазами, только что языком не облизывает.
— Моветон, Вован! — Сашка скривилась. — Что за сравнения!
— Что вижу, то пою, — отвечал он.
— А чем вы завтракали?
— А почему ты думаешь, что во мне бродит недовольство бытием… — он явно настроился на поэтический лад, но вдруг снова соскочил на обывательскую прозу. — Я со вчерашнего вечера не жрал ничего.
— Ты такой грубый! — она вернула ему телефон. — С тобой просто невозможно разговаривать.
— А в вашем доме жить стало невозможно, — огрызнулся он и юркнул в дверь кухни. Видимо, рассчитывал поживиться чем-нибудь.
«Напрасно», — усмехнулась Сашка и побрела дальше.
* * *
— Есть мнение критики, что я слишком открыто описываю некоторые интимные моменты… — послышалось из беседки.
«Только не это!» — Сашка резко развернулась и пошла по аллее в другую сторону, заметно прибавив шагу.
Она хорошо знала, что Лидке всегда недостаточно одного слушателя, ей нужно собрать толпу, чтобы с упоением вещать о своем творчестве, или о недостойном поведении некоторых критиков, или о ничтожестве прочих авторов, включая классиков XIX века как русских, так и зарубежных.
«Влип, бедный, — подумала она о майоре. — Теперь она его до самого вечера не отпустит».
И тут она почему-то опять подумала о Рябом. Вернее, не «почему-то», а потому, что его отсутствие уже бросалось в глаза. Никогда раньше он не позволял (или ему не позволяли) отходить от нее более чем на пять минут.
«Что ему, отпуск дали?»
Два раза в год Рябой действительно покидал ее на две недели, но тогда к ней приставляли довольно противного Кирилла — одного из телохранителей отца.
Однажды она заикнулась о хотя бы относительной свободе, на что Рябой, по своему обыкновению, вяло заметил:
— Помнишь прогулку по парку десять лет назад?
Сашка отлично помнила эту прогулку. Был май. За ней в школу заехал какой-то дядька, представившийся ее новым телохранителем. В те годы отец только начал формировать собственный штат охранников, до этого он был ему ни к чему, он лишь иногда пользовался услугами охранного агентства «Легион». Так вот, этот парень представился ей сотрудником данного агентства. Она немного удивилась, потому что за ней никогда раньше посторонние люди в школу не заезжали. Он набрал номер на своем мобильном, попросил ее сказать отцу, что она немного задержится, потому что хочет погулять. Она так и поступила, а потом они сели в машину. Дядька оказался весьма веселым, все время шутил, они гуляли по Парку Горького, катались на аттракционах, потом зашли в «Шоколадницу», съели по полкило мороженого, а уже ближе к вечеру, когда на улице стало смеркаться и она заволновалась, что пора бы вернуться домой, ее спутник снова позвонил по телефону. После чего, попросив ее подождать за столиком и никуда не уходить, вышел на улицу. Она ждала примерно полчаса. А потом в «Шоколадницу» влетел отец, почему-то страшно бледный и перепуганный. Уже потом, года три спустя, он как-то сказал, что ее прогулка по парку стоила ему ровно половину его состояния на тот момент. Что на самом деле ее не развлекали, а похитили. Вот после этого случая к Сашке и прикрепили Рябого.
