— Ну вот и я к тому, что мне незачем купаться в фонтане, — я посмотрела на Илью, ожидая поддержки. Но наглец лишь усмехнулся.
— Что вы! — округлил глаза черный парень. — Это запрещено! Было только несколько случаев: самые памятные — это купание русской княгини, потом Аниты Экбер и в позапрошлом году каких-то русских. Дам не арестовали, а вот тех русских… Они были еще и пьяные…
— Н-да… — наконец подал голос Илья. — В римском обезьяннике так же противно, как и в московском. А когда на тебе мокрые джинсы…
— Только не говори, что это ты купался, — я покачала головой и покосилась на следователя. Тот сдвинул брови.
— Все! — он замахал на нас руками, предполагая долгие нотации. — Нельзя же так, — сокрушенно изрек Свиридов, который как представитель закона просто не мог не возмутиться.
— Синьорина, это вам! — Чернокожий парень оставил розу в моих пальцах.
Она была огромной, с бордовыми бархатными лепестками и длинным стеблем без шипов.
— Вы еще прекрасней, — он подмигнул мне.
Перевел взгляд на Свиридова, затем покосился на Илью. Определив верный вектор отношений, он шагнул назад и, нагнувшись к моему любимому, промурлыкал:
— Десять тысяч лир.
Я знала этот трюк и расхохоталась. Однажды у этого фонтана мне самой пришлось расплачиваться за цветы, потому что кавалеров рядом со мной не было. А сейчас мне стало вдруг очень хорошо.
Илья отдал ему деньги, прыгнул к парапету и, опустившись передо мной на колени, взял за руки:
— Мне нравится, когда тебе весело.
— Я люблю тебя… — я замерла, испугавшись собственного признания. Просто оно слетело с губ, я и не собиралась этого произносить. Мне стало холодно.
Илья медленно поднес мои руки к губам. В его глазах искрилась ярко-зеленая вода фонтана.
— У вас не будет лишней монетки? — совсем некстати проскрипел Свиридов.
Мы оба сморщились, как по команде. До чего же нам хотелось остаться наедине!
Я нагнулась к Илье и прошептала:
— Давай сбежим.
— Ну-у, как это нехорошо! — Я так и не поняла, шутил он или был серьезен.
Потом мы отправились на площадь Испании, сошли по известной лестнице, на которой каждый год устраивают дефиле самые модные дома Европы, а в остальное время толпы туристов пытаются повторить подвиг манекенщиц, спустившись так, чтобы это было красиво. Мне это сделать не удалось. Я поскользнулась и, если бы не мощные руки моего галантного принца, совершила бы кульбит, абсолютно лишенный грациозности.
Мне было хорошо до головокружения. Рим пьянил меня больше, чем всегда. Не знаю, может быть, дело было вовсе не в городе. Я подумала тогда, что, окажись я в деревне Стулпыково, то с такой же легкостью парила бы в лучах блаженства, только бы Илья был рядом. И пускай впереди у меня трудное испытание, плевать… Этой ночью я абсолютно счастлива. Я чувствовала себя любимой. Я любила сама, и для меня это разделенное чувство было внове.
Я присела у фонтана Баркачча, что в переводе означает «Лодочка», опустила руки в прохладную воду и закрыла глаза. Мир превратился в мерное журчание.
— Тсс, — моих губ коснулся край бокала. — Не вынимай рук.
Илья обнял меня и напоил холодным белым вином.
— Где ты его взял?
— Нужно уметь договариваться с продавцами, — усмехнулся он и выпил свой бокал.
— А сюда нужно кидать монетку? — поинтересовался Свиридов.
— В общем, попробуйте, — Илья пожал плечами. — Это не запрещено.
— А сколько?
— Да кидайте все.
— Вы же обещали экскурсию, — надулся следователь.
— Ну, раз мы обещали… — мой восхитительный красавец подскочил на ноги, рывком поднял меня и простер руку вперед. — Перед вами площадь Испании, место дорогое, престижное и помпезное. Ну, не такое помпезное, как площадь Венеции, потому что к нему не успел приложить руку архитектор… как бишь его там, который создал алтарь Отчизны.
— Мне больше нравится его псевдоготический храм на набережной… — я чмокнула моего гида в плечо.
— В любом случае площади страшно повезло, ее не тронули ни Муссолини, ни этот приятель-архитектор, которого так и не поняли в Италии.
— Но он же построил алтарь Отчизны, — следователь, видимо, решил выступить в роли адвоката.
— Вы это творение еще не видели. Церетели отдыхает.
— Да оставь ты его в покое, — я тоже простерла руку вперед. — Там темное здание, весьма скромное — это Дом моды маэстро Валентино.
— Женщины! — Илья расхохотался. — Справа от вас посольство Испании. Позади, как вы думаете, посольство какой страны? Правильно — Грузии. Страна маленькая, но гордая! Рядом с площадью Испании находится квартал антикварных лавок и художественных салонов. Это район богемы. Здесь же расположено знаменитое кафе Greco, где завтра вы можете выпить чашечку кофе, тем самым приобщившись к высокому кругу посетителей. Там побывали все: и Гете, и Гоголь, и Вагнер, и Софи Лорен. Только вас там еще не было.
— Ну я и не претендую, — Николай Павлович не понял издевки и смутился, как школьник. — Я не претендую.
— Да бросьте! — отмахнулся Илья. — Нужно себя ценить! Вперед!
Он потащил нас к машине.
Мы катались по Риму до часу ночи. На Via Trastevere остановились, завернули на одну из многочисленных улочек, чтобы выпить в кафе. Вокруг шумела ночная жизнь. Музыканты играли прямо на улице. Рядом с ними танцевали парочки. Мимы изображали прохожих. Гадалки в псевдоцыганских пестрых нарядах хватали каждого, кто зазевался, за руку, бросали быстрый взгляд на ладонь жертвы и тут же без предисловий выносили вердикт: «В этом году женишься», «Выиграешь кучу денег», «Получишь наследство». Мне досталось загадочное, но, учитывая обстоятельства, благоприятное пророчество: «Прозреешь». Свиридову — «Найдешь то, что ищешь». А с Ильей вышла странная история. Гадалка схватила его руку, глянула на нее и вдруг отскочила в сторону.
— Нет уж, позвольте! — возмутился он.
— Сам все знаешь! — Гадалка вроде бы испугалась, подойти к себе не разрешила, остановив его жестом, а потом демонически расхохоталась, закинув назад голову.
— Бешеная какая-то, — это Илья уже по-русски пробурчал.
— Да ну ее! Шутки у них такие, — я завела его в кафе, на том все и забылось.
Вернулись мы в отель возбужденные. Краски ночного города все еще мелькали перед глазами реками неонового света. Спать совсем не хотелось. А Илья у стойки портье погрустнел, вздохнул, пожал руку Свиридову так, словно они были старыми друзьями:
— Что ж, жаль, но время столь скоротечно! Завтра нам предстоит тяжелый день. А вы не спите до полудня. Поверьте, в Риме много интересного. Вам и жизни не хватит, чтобы все увидеть.
