— Я, наверное, ребро из-за тебя сломала, скотина! — прокряхтела я, недобро покосившись на своего спутника.
— Простите, что это было? — тихо по-английски спросил плотный господин, трепетно прижимая к себе подругу.
— О! Сущие пустяки. Если окажетесь в кафе «Флориан», убедитесь, что оплатили счет, прежде чем уйти. Они за этим здорово следят.
— Нашел время шутить! — прошипела я, вылезая на берег.
— Ты можешь идти? — Он быстро ощупал меня.
Когда его пальцы коснулись моего правого бока, в глазах у меня потемнело. Я глухо застонала, чувствуя, что боль сейчас разорвет меня на части.
— Н-да… — он вздохнул. — Так нас быстро настигнут.
— А я не просила кидать меня с трехметрового моста без предупреждения!
— Просто ты не привыкла работать с напарником.
— Хочешь работать парой, научись объяснять свои действия. Я думала, мы сиганули в воду!
— Ну извини, — он молниеносно запечатлел на моей щеке дружеский поцелуй. — Я надеялся, что ты заметишь гондолу.
Он огляделся.
— Отлично.
— Мне не нравится твое «отлично».
— Поверь мне, это гораздо лучше, чем идти пешком.
— Нет, объясни. Я никуда больше прыгать не стану, — капризно запротестовала я.
Вместо объяснений он подхватил меня на руки и снова поволок к воде.
— Опусти! Опусти меня на землю!
— Успокойся, — процедил Илья. — Тут никто отродясь земли не видел. Вся Венеция построена на бревнах и воде.
— Тогда опусти меня на бревна!
— Я не обещал носить тебя на руках?
— Кажется, нет… — я задумалась.
— Вот видишь, как оно бывает. Некоторые обещают всю жизнь носить на руках, но дальше обещаний дело не идет. А некоторые ничего не обещают, а таскают как миленькие. Вот мы и пришли.
Он поставил меня на палубу небольшого катера и широко улыбнулся:
— Отличное средство передвижения по Венеции. Самое лучшее!
— Ты гений, — не могла не восхититься я.
Он рванул к рулю. Не прошло и минуты, как катер утробно заурчал.
— Лучше бы тебе сесть.
Я послушно опустилась на мягкое сиденье. За спиной заплескалась вода.
— Эй! Эй! Эй! Мадонна! Мой катер! — Это тоже послышалось за спиной.
Я склонила голову набок:
— Это ведь не твой катер?
— Дорогая, — он повернулся и подмигнул мне, — ну откуда у меня катер?!
— То есть ты его не выкупил, не взял в аренду, даже не попросил покататься?
— Не было времени. И вообще у меня руки были заняты.
— Ты вор, — печально констатировала я.
— Нет, я — гений. Ты сама сказала.
— Потому что я думала, что это твой катер.
— По-твоему, если у человека есть катер, то он уже и гений? — Илья рассмеялся. — Ты страдаешь вещизмом, дорогая!
— Куда мы плывем? — Спор зашел в тупик. Я решила сменить тему.
— Плавает знаешь что? Мы идем.
— Ладно, — быстро согласилась я. — Куда мы идем?
— Где ты припарковала машину?
Я огляделась:
— Где-то в той стороне… Нет, кажется, в той…
— Понятно. Значит, поедем на моей машине.
— На твоей машине?
Похоже, он не расслышал мой вопрос.
— Это должно быть у моста. Видишь длиннющий мост?
Я глянула вперед — действительно, мост выглядел тонкой ниткой, натянутой от одного берега бухты к другому. Венеция уплывала в прошлое. Мы обогнули какой-то остров или полуостров, я так и не поняла. Набережная, в свое время так поразившая Петра I, вросла в многопалубные громады современных лайнеров и коричневые исполины торговых судов.
— Как ты себя чувствуешь? — Илья повернулся ко мне и вдруг расхохотался.
— В чем дело?
— Прости, прости… Ты такая смешная.
Мне стало неуютно. Я попыталась обхватить плечи руками, но боль в боку тут же дала о себе знать. Я опустила голову, оглядела свои безнадежно порванные чулки, перепачканную юбку и вздохнула. Я могла только догадываться, что у меня с прической, да и вообще… наверное, тушь потекла. Одним словом, в зеркало мне смотреться совсем не хотелось.
— Женщина, попавшая в передрягу, — это не повод для насмешек, — проворчала я, стараясь не глядеть на своего кавалера.
Мотор моментально затих. Волны лизали борт катера в полной тишине. Илья одним прыжком переместился от руля ко мне на сиденье.
— Амалия, ты прекрасна.
— Угу, — угрюмо согласилась потрепанная чаровница.
— В самом деле! — он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал. — Я чуть с ума не сошел, когда подумал, что этот длинный хрен снова уволочет тебя от меня. В Риме я действительно решил — все, улечу домой к чертовой матери. Буду в Москве кусать локти. Ты ведь знаешь, как это бывает, когда тебе наступают на горло.
— Смутно догадываюсь, — мне не хотелось выяснять отношения. Мне очень хотелось, чтобы он целовал меня еще и еще.
— Нет, правда. Я пешком дошел до гостиницы, сел на кровать, и вдруг мне стало так тоскливо. Я подумал: «Господи! Да что мне делать в Москве без нее. Шататься по квартире из угла в угол и думать о ней. Смешно. Когда еще можно подойти к ней, дотронуться до нее. Зачем мне улетать?»
— Чтобы додуматься до этого, тебе двое суток понадобилось?
— Нет, ну что ты. — Видели бы вы его в этот момент! С какой нежностью он смотрел на меня, как осторожно его ладонь гладила мои волосы. — Через пять минут я уже вылетел на улицу. Я был в банке, потом помчался к адвокату, но там… там была полиция. Меня чуть удар не хватил. Я узнал, что нашли тело адвоката. Тогда я метнулся к вокзалу, подумал, что ты могла поехать к Свиридову. Но там тебя тоже не было. Потом вернулся в «Эден». Я надеялся, что ты хотя бы позвонишь. Вот после этих двух суток я узнал, что самое тяжелое на свете. Ждать. Точно тебе говорю!
— Знал бы, что мне пришлось пережить, не рассуждал бы о своем ожидании, как о самом тяжелом испытании на свете, — проворчала я. — Прыгать с третьего этажа из окна адвокатской конторы, нестись по дворам, когда за тобой охотится дюжина убийц в коричневых пиджаках, — это тебе не Диснейленд.
— Ты прыгала с третьего этажа? — он улыбнулся и коснулся губами моего лба. — Ты?
— Нет, папу римского позвала для этой цели!
— В самом деле ты прыгала? — он сдвинул брови. — Тогда какого лешего ты стращала меня, что не можешь прыгать с моста?
— А я не чемпионка по прыжкам черт знает откуда. Один раз — это еще не образ жизни!
