— Видите ли, Амалия помогла нам вскрыть преступную сеть, центр которой явно находится на юге Италии. Но многое еще непонятно. В интересах следствия необходимо дать преступникам иллюзорную надежду, что закону о них пока ничего не известно. Разумеется, это не так. В Риме знают, но на юге… — тут он выдержал загадочную паузу. — Что же касается того, как я вас нашел, то вы забываете, что я следователь с Петровки.
— Дедуктивный метод? — скривился Илья.
— Отчасти, — Николай Павлович отечески ему улыбнулся и обратился ко мне: — Амалия, не дадите ли мне свой паспорт?
— Паспорт?!
— Я предполагал, что вряд ли могу находиться с моей подопечной двадцать четыре часа в сутки. Тем более, когда увидел вас. Я даже предполагал, что вы постараетесь от меня отделаться.
— И что? — Я протянула ему свой документ, который ранее переложила из сумки в карман куртки.
— Видите ли… — он взял паспорт и показательно потряс им в воздухе. — Человек может менять гостиницы, машины, одежду и даже внешность. Но он не может чувствовать себя спокойно в чужой стране без документов. Меняя все, что я перечислил ранее, он сохранит единственную ценную для него вещь — документ.
С этими словами он залез пальцем под кожаную обложку моего паспорта и вытащил малюсенький диск, размером с половину копеечной монеты, который когда-то дал мне в Москве.
— Хитро! — неподдельно восхитился мой любитель острых ощущений.
Я только ахнула — совсем об этом забыла.
— Это маленький передатчик, подающий сигнал. Благодаря ему я всегда знал, где вы находитесь. Ну а когда я увидел гонки по лагуне, тут уж мне и передатчик не понадобился. Кроме вас, мои дорогие, последнюю сотню лет только агент 007 позволял себе подобные штуки у берегов Венеции.
— Что ж… раз начался час признаний, пожалуй, и мне следует открыть карты, — я вздохнула.
— Если ты признаешься, что тоже являешься сотрудником Петровки, я прямо здесь удавлюсь этой самой ultima ratio, — Илья округлил глаза.
— Нет, но вам же интересно, что со мной случилось, когда вы все меня бросили и я попала в банк?
— Без сомнений! — разом ответили они.
Ну, я им все и рассказала.
— Несомненно, мы имеем дело с опасной сектой, — подытожил Свиридов, когда я замолкла, — и нахрапом их не взять.
— Кому они вообще нужны! — возмутился Илья. — Мотать бы из этой Италии…
— Я тоже так думала, пока не вспомнила, что Боккаччо убили в Москве, а покойный Лола был моим соседом. Так что заявиться ко мне в дом для них, похоже, сущие пустяки. Равно, как и найти меня, где бы я ни спряталась.
— Что же им от тебя нужно?
Я с трудом пожала плечами:
— Вот и я думаю. Сначала мне казалось, что им нужно то, что я вытащила из сейфа. Но, кроме дискеты, там ничего не было. Потом я думала, что они ждут, что я найду своего отца, на которого они имеют больной зуб размером с гору Арарат. Но посудите сами, как я могу найти своего отца? Я о нем ничего не знаю.
— А ты дискету в компьютер вставляла? — спросил Илья.
Я отрицательно покачала головой.
— Ха! — он хлопнул ладонью по краю стола. — Женщины!
— Надеюсь, дискета при вас? — Свиридов вскинул бровь.
Я опять отрицательно покачала головой:
— Не хочу таскать с собой то, о чем понятия не имею. Если мне объяснят, что там, я ее выну из сейфа. А до той поры пусть себе лежит.
— Вполне логично, не находите? — следователь с профессиональной подозрительностью глянул на Илью.
Тот хмыкнул: мол, думайте, как хотите, и обратился ко мне:
— И что же, ты так и будешь ждать, пока к тебе нагрянет посвященный, чтобы объяснить, что к чему?
— А вот и нет! Завтра поеду к Исааку. Пусть отведет меня к нему.
— Ты с ума сошла! — взревели оба мои сотрапезника.
На нас заоборачивались посетители кафе.
— Это безумие!
— Ничуть не бывало. Сейчас, сидя в спокойной обстановке, я все взвесила. От его предложения не исходило угрозы. Он действительно хотел отвести меня к посвященному. Ведь кто, если не он, сможет мне все объяснить? Согласитесь, в моем положении лучше уж с ним встретиться.
— А «коричневые пиджаки»? — Илья округлил глаза.
— Надеюсь, они ему не друзья.
— Надеюсь! — передразнил он. — А если ты ошибаешься? Слушай, они нас чуть не прикончили. И если учесть историю с адвокатом…
— Рано или поздно они меня найдут. Я успела заметить и оценить их настойчивость. Это черта всех одержимых. Словом, они не отстанут. У меня нет идей, как выпутаться другим способом.
— Но ведь существует полиция… — как-то обреченно заметил Свиридов.
— Вы сами-то верите в то, что мне может помочь полиция?
— Ну…
— Вот и я о том говорю.
— Если бы ты достала дискету, — разозлился Илья, — возможно, ты бы не сидела здесь с переломанным ребром.
— Нельзя быть в этом уверенной, находясь рядом с тобой, — улыбнулась я ему со всем возможным очарованием. — Но я тебе очень благодарна, что не лежу на дне, разорванная на кусочки.
— Угу, — он смутился.
* * *
Утром мы двинулись в Венецию. Надо заметить, что предыдущая ночь, похоже, не только мне, но и остальным показалась сущим адом. Все мы откровенно боялись. Этого даже бравый Илья не скрывал. Не знаю, о чем думали мужчины, я лично — о «коричневых пиджаках». Но защитники мои все-таки уснули, а вот я не сомкнула глаз. Ночью в Местре царит мертвая тишина, от которой мурашки по коже бегают. Как только небо посерело, мужчины вскочили как по команде и ринулись вон из номера с криками: «Как мы могли проспать!» Я потянулась вслед за ними. А у меня был выбор? По дороге опять заехали в магазин одежды. На сей раз на конспирации настоял Илья.
— От греха подальше, — буркнул он, протягивая мне что-то серо-молодежное. — Вчера ты выступала в роли отбившейся от стаи ночной бабочки, сегодня, ради всего святого, попробуй исполнить роль серой мыши.
— Мне это тридцать лет с успехом удавалось, — недовольно ответила я, скептически рассматривая мешковатые штаны на веревках.
— Тем сильнее тяга к переменам, — он усмехнулся и нахлобучил мне на голову бейсболку.
— Господи! — я обернулась к зеркалу. — Я не хочу походить на перезрелую школьницу.
— Быстро в примерочную, — он легонько подтолкнул меня в спину. — Или тебе не терпится встретиться с «коричневыми пиджаками»?
Я пожала плечами.
— А я, пожалуй, возьму вот этот свитер. Холодновато, знаете ли, — не слишком уверенно провозгласил Свиридов.
— Это не ваш цвет, — Илья хмыкнул. — Вам идет все зеленое и с погонами.
