Я не хотела верить Свиридову. Ха! Идиотка! Вообразите ситуацию: к вам приходить следователь и сообщает, что ваш новый приятель на самом деле вовсе не приятный человек, а маньяк-убийца, в данный момент открывший охоту именно на вас. Ваш первый шаг? Пошлете следователя куда подальше? Это в нашем-то напичканном опасностями мире? Нет? А вот я послала. Сегодня утром я подумала: да провались ты пропадом со своими дурацкими измышлениями. Илья — хладнокровный убийца из «коричневых пиджаков», стремящийся заманить меня в ловушку? Да разве он похож на убийцу? Он же милый, приятный во всех отношениях и вообще… ммм… душка!
Но видели бы вы глаза моего любимого путешественника, когда он перевел взгляд с мертвого скрипача на меня: в них был лед. Ничего, кроме холодного рассудка. Он заранее знал, что Исаак мертв, иначе он не допустил бы меня в его дом. Не знаю как, но не допустил бы. Он пасет меня, чтобы я именно ему передала дискету. А что будет потом… об этом один бог знает. Что, вы думаете, я сделала, подумав об этом? Я остановилась, оперлась о серую шершавую стену дома, закрыла глаза… А когда через секунду открыла, то глубоко вздохнула и, повернувшись, направилась назад.
Я подумала: фигня! Что толку бежать от себя самой? Я люблю его. Сильнее, чем кого-либо попадавшегося на моем пути. И если уж я такая никчемная, что нужна мужчине своей мечты только из корыстных побуждений, так тому и быть. Я счастлива с ним. А без него буду несчастна, какой бы живой и здоровой я ни осталась, сбежав отсюда. Я буду страдать. Каждый раз, ложась в постель с каким-нибудь лысым женатиком, все мое тело будут сводить судороги от воспоминаний о прикосновениях любимых ладоней. Каждое утро я буду просыпаться от мысли, что сделала ошибку, бросив его сейчас. И каждого мужика я буду заранее презирать только потому, что он не похож на Илью. А похожих на него я не встречу, потому что похожих на него просто нет.
Он загнал меня в ловушку своими романтическими вечерами, цветами и отелями класса люкс. Ни один мужчина в мире больше не подарит мне такую сказку. Вот поэтому я шла сейчас назад, к нему, гонимая дурацкой бабьей страстью. Все, решено. И неожиданно мне стало чертовски легко, словно я спаслась из страшной передряги, или, по-другому говоря, с души моей камень упал. Я все понимала и действовала так, как хочу. Не так, как надо, а именно так, как хочу. Раньше я и не задумывалась, насколько это важно. Это и есть настоящая свобода — жить так, как хочешь. Улочка изогнулась, осветив мое лицо бледным светом огромного пространства площади. Я улыбнулась… и провалилась в темноту.
* * *
Не могу понять, почему я вдруг очнулась. Может быть, от задумчивой тишины, царившей вокруг, как в царстве мертвых. А может быть, оттого, что и в самом деле умерла. Я представила свое тело, лежащее посреди маленькой улочки с пестрой тесьмой на шее, и слабо хихикнула. Мой сдавленный смешок рассыпался по невидимым стенам озорными нотами. Точно, скорее всего, я уже мертва.
Странное существование уготовано нам после смерти. Не скажу, что приятное. Хотя, с другой стороны, каждому свое. Кому-то в рай с птичками и вечнозелеными яблонями, с которых уже нет смысла рвать яблоки, — души ведь бестелесны. А другие топают прямиком в то местечко, где я сейчас. Интересно, чем я уж так не угодила небесным распорядителям, что они упекли меня в такой тухлый тупик? Стоп, я хочу есть… и пить… это странно для бестелесной субстанции. Может быть, я все-таки жива? Удивительно, как мне хочется в это поверить. Зачем? Вернуться к своим бесконечным гонкам по Италии? Или мне хочется очутиться в Москве и торчать в офисе нашего рекламного агентства, боясь встречи с Драконом, потому что какой-то там клиент-придурок не подтвердил свой заказ? Или я мечтаю послушать еще одну проповедь моей дражайшей родительницы относительно Генриха VIII?
Но какой теперь в ней толк! Сам этот Генрих уж наверняка ошивается где-нибудь поблизости, так что я смогу порасспросить о его семейных тяготах при личной встрече. Порасспросить! Ха! Да я ему такое расскажу о нем же самом, что его синяя борода вмиг поседеет. Так отчего мне так хочется быть живой? Вот удивительно. Вроде бы и нет причин для этого, а все равно до головокружения хочется глотка чистого, не этого пыльного, а свежего, даже морозного воздуха. И пиццы. Или нет, лучше чизбургера на хрустящей булочке, с огурчиком, с картошечкой, со слегка не прожаренной, сочной котлеткой. Ммм… Несчастная я покойница. Найти бы того урода, кто отправил меня сюда столь безвременно, и являться бы к нему во сне каждую ночь. Ох!
Сбоку скрипнуло, стену озарило желтым дрожащим светом. Господи, на дворе двадцать первый век! В то время как космические корабли бороздят просторы Вселенной, находятся люди, использующие керосиновую лампу. Позорище! Хотя, может быть, на небесах…
— Синьорина! Добрый вечер!
Значит, так… две новости, одна хорошая, другая отвратительная. Хорошая — это то, что я все еще жива. Отвратительная — передо мной стоит мужик в коричневом пиджаке со шрамом на щеке. Это значит, что мое теперешнее земное существование в скором времени прекратится. Есть захотелось еще больше. Даже под ложечкой засосало. Наверное, от сильного чувства голода я тихо заскулила.
— Успокойтесь, — в луче света хищно блеснули зубы. Этот негодяй улыбался! — Я давно пытался с вами поговорить.
— Только не думайте, что напугали меня до смерти! — заявила я, обхватив трясущимися руками плечи. — Мне просто холодно. И еще я хочу есть!
— У нас деловые переговоры, а не званый вечер, — он перестал улыбаться и сдвинул брови.
Наверное, я была убедительна.
— Расценивайте это, как хотите, — на сей раз я одарила его дерзкой и даже циничной ухмылкой. — Я к вам в гости не навязывалась. С удовольствием отсюда уйду и отправлюсь в ближайший ресторан.
— Не выйдет, — утробно изрек он и кашлянул. — Придется говорить.
— Пока не поем, ничего не скажу. Я есть хочу.
— Что ж, — он пожал плечами. — Значит, время еще не пришло. Посидите тут, подумайте. Я зайду завтра.
— Что?! — взревела я и одним махом вскочила на ноги.
Мужик со шрамом дернулся к двери, как по команде, у него за спиной выросли два таких же здоровенных типа в пиджаках.
— Синьорина, я о ваших способностях знаю. Можете не демонстрировать. Скажу лишь, что вы одна, а нас много. Я ухожу и советую вам хорошенько подумать. До завтра.
С этим он удалился, закрыл дверь, оставив меня в кромешной тьме. Подлец! Не дать человеку поесть. Воды не дать. Я уже молчу о том, что я девушка. Ох уж эти современные мужики, пусть и с томами предков на полках. Все равно мерзкие, поганые, отвратительные животные, которым недоступно сострадание. Хоть бы хлеба принес, идиот!
* * *
Я не могла понять, сколько просидела в этом склепе: может быть, пять часов, а может, и пять суток. Поначалу мне жутко хотелось всего сразу: пить, есть, в туалет, подышать свежим воздухом, увидеть солнечный свет, отоспаться в своей постели. Я сидела на чем-то сильно напоминающем ворох соломы и никак не могла решить, чего же я хочу больше. В конце концов я перестала чего-либо желать и больше не мучилась по этому поводу. Я пялилась в темноту широко раскрытыми глазами.
