Жорка с открытым ртом выслушал странноватый рассказ толстяка.
— Так все-таки, что же я должен конкретно делать?
— Как, вы не поняли? Слагайте стихи, как и раньше, но только о чем-то другом. Поменяйте темы, — приблизился он к его уху и, оглянувшись по сторонам, зашептал: — Вызывайте словами положительные образы. Чем больше напишете, тем быстрее поправитесь. Вот и все. Просто до безобразия. И больше меня ни о чем не спрашивайте. Мне и так уже может за это влететь. Поняли?
Буфет шумно вздохнул, поморщился и, поморгав глазами, недоверчиво произнес:
— Хотелось бы поверить вам… Но уж очень все это как-то необычно… Так думаете, что поможет?
— Непременно, драгоценный Георгий Иванович! Верьте мне, и, как иногда выражается шеф, больше ничего не надо. Ну вот и все, а теперь прощайте… А то уж чувствую, что атмосфера вокруг, — покрутил головой он по сторонам, — здорово накаляется. Пора нам, пожалуй, и прогуляться.
Не успел Жорка ничего и ответить, как вся троица быстро снялась со своих мест и в один миг куда-то пропала.
То, что произошло потом, было для Георгия Буфетова полной неожиданностью. Не успев в полной мере осмыслить и осознать все, что было ему произнесено котообразным толстяком, Жорка еще некоторое время посидел на опустевшей скамейке, пытаясь побыстрей сложить первое четверостишие на здоровую тему. Кое-что он уже набросал, но укоренившаяся привычка к мрачному взгляду на жизнь все время пыталась ему подбросить что-нибудь этакое скользкое, гниющее и зловонное, что он, естественно, тут же изо всех сил гнал из своей головы, и через какое-то время ему почудилось, что внутренний шторм в животе стал вроде бы понемногу утихать.
Увлеченный этим занятием, он и не заметил, как на лавочку справа и слева от него подсели какие-то люди.
Еще через некоторое время сидевший справа от него человек что-то полушепотом произнес. То ли уж сам себе, то ли неизвестно кому-то еще. Из всего сказанного в ушах у Буфета застряли обрывки какого-то странного монолога. Что-то наподобие: «добрый день… прошу не беспокоиться… милиция…» и еще какие-то другие слова. Жорка пропустил все это мимо ушей и, не разлепляя закрытых глаз, продолжал ткать основу нового четверостишия о некоем солнечном луче, который мучительно размышлял о том, то ли скользнуть ему, а то ли, может быть, взять и явиться из-за темных туч, когда странная фраза повторилась опять, но уже более настойчиво и громко.
Жорка хотел узнать, кто там, здороваясь, намеками на милицию мешает его солнечному лучу, расклеил глаза и увидел рядом моложавого гладковыбритого мужчину с короткой стрижкой, который вопросительно посматривал на него. Ничего не понимая, Буфет попытался уточнить, к нему ли с монологом обращался неизвестный. Оказалось, что к нему. Но мало того, ко всему прочему и вообще оказалось, что это сотрудник милиции капитан Арканов, о чем Жорка отчетливо прочел в развернутом у него перед носом удостоверении. Сосед по лавочке слева тоже оказался коллегой Арканова, но в отличие от коммуникабельного капитана он Жорке никак не представился, а лишь только весело подмигнул.
В дальнейшем Буфет отчетливо понял, что лично он интересовал органы правопорядка постольку, поскольку имел общение со странной компанией, о чем сотрудники милиции просили его изложить со всеми подробностями в письменной форме. Что он и сделал в дальнейшем без промедления.
Затем, прочитав Жоркин отчет о встречах с неизвестными, капитан и его коллега задали несколько уточняющих вопросов. Особенно их заинтересовала голова осетра, которую вытащил из-за пазухи котоподобный толстяк. Причем Арканов попросил Жорку показать на руках истинные размеры рыбьей головы, а когда увидел, то даже присвистнул от удивления и переглянулся с коллегой: «Ты посмотри, живут же люди!» Потом сотрудники поинтересовались Жоркиным самочувствием и отпустили домой, предупредив, что если он им потребуется еще, то они его сами непременно найдут. Но как впоследствии оказалось, Жорка так никому из этого ведомства больше не потребовался, вследствие чего его так никто и не навестил.
Уже уходя, природная любознательность Буфета подтолкнула его на вполне закономерный вопрос: а кто эти люди и чего они натворили, раз ими так интересуются компетентные органы? Капитан, глубоко вздохнув и поправив рукой сросшиеся на переносице брови, многозначительно сообщил, что это как раз и является предметом их тщательного изучения, и попросил Жорку всю информацию об их сегодняшней встрече и характере беседы считать строго конфиденциальной, на что Буфет тут же дал искреннее согласие.
Хочешь не хочешь, а придется нам еще раз вернуться в просторный кабинет начальника Управления внутренних дел города полковника Кудеярова.
Николай Фадеевич, сильно озадаченный, сидя в своем кресле за рабочим столом, напряженно размышлял. Он намеренно попросил секретаря минут на тридцать никого к нему не пускать и звонками не беспокоить, а всю информацию направлять к его заму Игорю Даниловичу Лошаденко. На то он и заместитель, чтобы в нужное время подставить грудь, спину или, если потребуется, собственный мыслительный аппарат. Сам же он в очередной раз уединился для анализа информации, которая продолжала накапливаться у него на столе в виде различных документов.
Ситуация выходила из-под контроля, продолжая развиваться по совсем запутанному, непредсказуемому сценарию, и оставалось лишь гадать, откуда и какого рода теперь ждать новых событий. Вернувшийся с партийного собрания вчера к вечеру его заместитель по кадрам подполковник Шундриков, которого он сам туда направлял, принес, можно сказать, без преувеличения чрезвычайные вести о вручении руководителю предприятия высшей правительственной награды! Факт сам по себе просто ошеломляющий, потому как в таких вопросах все заранее бывает известно. Да и вручение проходит совершенно в другой обстановке.
Связались тут же по своим каналам со столицей и в результате ко всему прочему нарисовали еще один большущий вопросительный знак. Москва довольно быстро подтвердила их самые серьезные опасения. Получалось, что с минуты на минуту в областном центре ожидается появление невиданного до сего времени скандала, связанного с фамилией одного из самых известных в городе человека. Таких злых шуток Николай Фадеевич в своей жизни не припоминал.
Обо всем, что происходило, а тем более о скандальном случае с награждением Льва Петровича Орлова, надо было срочно докладывать наверх. Информация, полученная по своим каналам, также требовала компетентного подтверждения из более высоких структур. Здесь, как вы понимаете, ошибки быть не могло. Да и надо продумать, как все это, если, конечно же, подтвердится, объяснить Орлову. Не скажешь же, что, мол, Лев Петрович, а ведь с вами вчера с присвоением-то пошутили… Конечно, беседовать-то придется не ему, но вполне возможно, что в его присутствии…
Кудеяров сначала набрал номер телефона председателя Облисполкома, переговорил с ним, затем второго секретаря Обкома, и через несколько минут укатил на Советскую площадь в здание областного комитета КПСС для экстренной встречи втроем.
Итак, проинформировав вышестоящее начальство и подробно объяснив о принимаемых мерах, Николай Фадеевич вернулся уже поздненько восвояси, где его и застал звонок руководителя другого грозного ведомства, заботящегося ни много ни мало, а о государственной безопасности родной страны, понятное дело, что на вверенном ему участке. Генерал Лощенов мягким голосом с участливыми интонациями сообщил, что он в курсе событий, что его скромное ведомство всегда готово к сотрудничеству, а для координации совместных действий им необходимо обсудить создавшуюся ситуацию и некоторые детали работы. Договорились встретиться у Кудеярова на следующее утро.
