В полдень маленький отряд собрался вместе. Дорожная пища была твердой и вязкой, а воды у них осталось мало. Беруин считал, что впереди, возможно где-то в часе езды, будет вода. Но у Мирка такой уверенности не было. Они расходовали воду очень осторожно, понимая, что для них жизненно важно найти воду к вечеру, ведь в конце дня надо будет хорошенько напоить лошадей.
Жуя пеммикан и сухие травы, Лессис вспоминала недавний короткий отдых. Она тогда жила в своем доме, в старом милом Валмесе – прекрасный дом, построенный из валмесского камня, с выкрашенными в голубой цвет ставнями и персиковыми деревьями на заднем дворе.
Лессис вздохнула. Казалось, ей не дано когда-либо пожить спокойно в этом доме и насладиться его покоем. Всего лишь раз за последние девять лет она сумела попасть туда, чтобы полакомиться персиками. Она с таким наслаждением использовала свои знания, чтобы помочь урожаю и скоту, заботиться о больных и престарелых. И занималась медитацией, глядя на персиковые деревья.
Увы, государственная необходимость снова вторглась в ее жизнь. Ее работа была еще не окончена.
Не успели они отъехать, как Джилс повернулся с озадаченным лицом.
– Я что-то чувствую, леди. Думаю, много людей скачут в нашу сторону…
Лессис повернулась к Мирку, который обменялся взглядами с остальными. Беруин спрыгнул с коня и приложил ухо к земле. Он прислушался, потом встал.
– Да, слышны копыта, но пока еще далеко.
– Нам лучше подняться на хребет и спрятаться за ним. Ни к чему, чтобы нас заметили багути.
Доклады орла-разведчика участились, – он увидел всадников.
– Они, должно быть, пересекли большую реку, – сказал Беруин.
– Тогда это не племя Иррим, – заметил Мирк.
Они отвернули от Оона и быстро поскакали к восточному горизонту. По счастливой случайности, они поднимались по длинному пологому склону и обнаружили небольшой ручеек, пробивавшийся на юг к Арго. Тут они остановились, спрятали лошадей, а сами поднялись на гребень хребта для наблюдения.
Примерно через час далеко на западном горизонте показалось темное пятно. Пятно быстро росло, и вскоре, по мере приближения орды, стали различимы блеск металла и движения отдельных лошадей, которые скакали наперерез их маршруту примерно в четырех милях от них. Поток лошадей и людей двигался мимо около часа.
Отряду Лессис пришлось подождать еще немного, пока все враги не скрылись за горизонтом.
Маленький отряд медленно и осторожно последовал за армией багути. Лессис заставила орлов постоянно кружить над ними, меняя птиц каждые несколько миль и получая доклады каждые несколько минут.
Багути быстро продвигались, держа курс строго на юг.
Мирк посоветовался с Лессис, и они решили повернуть на юго-восток. Им надо было найти воду, а багути вряд ли оставили после себя воду хоть в одном колодце.
Лессис отправила очередную птицу в форт Кенор.
Лошадь Мирка почуяла воду за час до сумерек. Они проследовали по высохшему руслу ручья до узкого озера, которое было немногим больше обычного пруда. Дикие животные приходили сюда на водопой. В основном попадались следы оленей и бизонов, перемоловшие землю в грязь вдоль всего берега. В воде плескалась черепаха. Лошади принялись пить. Мирк наполнил фляги, забравшись на середину озера, где глубина доходила ему по грудь: вода там пока еще была чистой.
Лессис и Лагдален искупались на противоположном берегу за ивовым кустом, в то время как мужчины купались на глинистом берегу. После долгого дня, проведенного в седле, вода казалась великолепной.
После того, как все обсохли, они собрались около того места, где Мирк стреножил лошадей, и поели пеммикана с плоскими бисквитами. У Лагдален нашелся лимонный сок, который она накапала каждому на бисквит, чтобы предотвратить цингу. Позже они, завернувшись в одеяла, уснули на жесткой земле, а Мирк остался в карауле.
27
ГЛАВА
Третий бийский полк добрался наконец до форта Кенор в изрядно потрепанном состоянии. Ужасное событие уменьшило их численность примерно до шестисот действующих единиц. У многих выживших были до предела расстроены нервы, и обнаружилось, что они не могут заснуть.
Даже бийские драконы и то были взвинчены. У Мумзо, старого медношкурого, была серьезная рваная рана. Веб, огромный кожистоспинник, был весь в синяках – после того, как твари обвалили его шатер и едва не затоптали. У его драконопаса Ламми была сломана нога. Подразделение было эмоционально подавлено и физически разбито.
Стодевятый сделал все, что мог, чтобы радушно принять как Семьдесятседьмой эскадрон, так и весь бийский полк. Все они знали, что стоят перед лицом сурового испытания, что им противостоит армия в полтора раз больше их собственной и жизненно необходимо поддерживать боевой дух. Каждый вечер из коменданта форта выбивали несколько бочонков слабого пива, и после обильного обеда все драконы и драконопасы собирались напротив главных ворот форта, где пили пиво и изо всех сил старались поднять боевой дух у себя и у других.
Было много домыслов: откуда могли взяться болотные твари. Некоторые догадки были довольно непристойны. Смешки прекратились после замечания Роквила о том, что даже черепахи не будут скрещиваться с крокодилами, которые в глазах драконов были неописуемо уродливы, хотя и имели с ними общие черты. Крокодилы были холоднокровными пресмыкающимися, но им повезло, что они пережили большинство своих соперников в мировой истории.
– И все же у них есть чешуя, четыре ноги и большие пасти.
– Они не драконы, – сказала бесплодная дракониха из Семьдесятседьмого бийского Зед Дек.
– Они тоже вылупились из яиц, этот дракон знает только это, – сказал Влок.
– Да, – согласилась Зед Дек, уже заметившая, что Влок не отличается быстротой соображения. – Они не похожи ни на кошек, ни на мамонтов, ни на живородящих.
– Однако они должны откладывать много яиц.
– Должны. В этих болотах недостаточно крокодилов, чтобы снести столько яиц, сколько для этого надо. Их там всего несколько сотен.
– Может быть, они использовали гигантских угрей? – полюбопытствовал Влок.
– Что такое гигантские угри?
– Гигантские угри живут только в море, – сказала Альсебра, прежде чем Влок успел наплести, что он думает про гигантских угрей.
– Гигантские утри откладывают очень много яиц. Может быть, они скрестились с крокодилами, а потом с кем-нибудь еще?
От этого предположения глаза драконов налились яростью. Что-то в нем задело их за живое. Драконы со злостью задвигали челюстями, огромные руки начали сжиматься.
