– Лучше уж нам поскорее их найти и всех перебить, пока они не зашли еще дальше.
– Клянусь Огненным Дыханием, в этом ты права, – согласился с Альсеброй Влок.
К группе присоединился Ваунс. Ваунс, крулло, был довольно спокоен. Он владел мечом примерно так же, как любой медношкурый, а это значит, был медлительнее, чем почти любой кожистоспинный или зеленый, но у него была хорошая техника, и он отлично владел щитом.
– Этот дракон до сих пор не может понять, как ты можешь быть синим, – заявил Пурпурно-Зеленый со своим обычным тактом. – Синий цвет встречается только у летающих драконов, таких, как я.
{14}
– Ну что ж, как видишь, я синий, – спокойно сказал Ваунс. – И я виверн.
– Вижу, но не понимаю.
– В мире не слишком много крулло, – ответил Ваунс. – Этому дракону объясняли, и я думал, что понял, но это очень сложно. Для начала нужна зеленая дракониха, помесь кожистоспинного и зеленого. Эта зеленая дракониха потом должна сойтись с медношкурым. В результате обычно получается кожистоспинник, но иногда – крулло, как я.
– Поразительно.
– Кожистоспинный и зеленая – необычная пара. Кожистоспинному нужен кожистоспинный – как правило, хотя зеленые еще спариваются и с медношкурыми. Получается быстрый, легкий медношкурый.
– Ты столько об этом знаешь, – сказала Альсебра.
А почему бы ему не знать? Еще будучи детенышем, он знал, что он особый, почти уникальный.
– Почему они не разведут таких, как ты, побольше?
– Мы свободные существа, а не животные. Драконы сами выбирают, с кем им спариваться. Но каждый дракон знает, что один из трех детенышей у кожистоспинного и зеленого будет фримартин.
{15}
А фримартины стерильны.
– Я слышал об этом, – сказал Пурпурно-Зеленый, бросив взгляд на Альсебру.
Но шелковисто-зеленая самка-фримартин из Стодевятого, похоже, не смутилась.
– Вот почему это случается, – сказала она. – Иногда зеленый и кожистоспинная хотят оплодотворить яйца и они так и делают, вот и получаются в результате виверны вроде меня. А я просто не могу скрещиваться.
– Да, этот дракон понял это. А если бы ты была зеленой и ты бы скрестилась с медношкурым, тогда бы у тебя были кожистоспинные детеныши?
– Кожистоспинные – самый распространенный тип. Все виды произошли от кожистоспинных.
– Но время от времени вылупляются синие?
– Именно.
Пурпурно-Зеленый молча переварил эту информацию.
Зед Дек издавала странные звуки, которые у вивернов соответствуют смеху.
– Что здесь такого забавного? – спросила Альсебра.
– Когда они собирали это войско, боги, должно быть, были пьяными: у нас есть крулло, дикий дракон с крыльями, два фримартина и удивительный Базил Хвостолом.
Грохот и сдавленные смешки последовали за этим замечанием.
– А еще есть такие, как я, Гексарион, – сказал большой зеленый из Стосорокпятого.
– Есть и ты, тоже правда, – согласилась Зед Дек.
– Еще один зеленый, – прогрохотал Пурпурно-Зеленый. – У нас уже есть Гриф. У него одного достаточно выпендрежа на всех нас.
– Все мы частично зеленые, – сказал Гексарион.
– А больше пурпурные, – заявил Пурпурно-Зеленый, выгнув спину и выпустив когти.
– А больше пурпурные, – согласился Гексарион с неожиданной мягкостью.
Альсебра с облегчением вздохнула. Встретить большого зеленого, обладающего здравым смыслом, было приятной переменой.
Ваунс, выслушав все это, вдруг подпихнул свой вопрос.
– А что происходит, когда дикий летающий дракон спаривается с виверном?
Пурпурно-Зеленый резко повернулся к нему.
– Дикий летающий дракон скорее съест виверна, чем будет с ним скрещиваться.
– Ну, в твоем случае, возможно, ты и прав, – сказала Альсебра. – Но разве Хвостолом не оплодотворял яйца дикой летающей драконихи?
Все взгляды обратились к Базилу, который до этого момента спокойно стоял в стороне, прикончив свой рацион пива.
– Ну?
– Что – ну?
– Ну, спаривался ты или нет с дикой летающей драконихой?
Как бы испытывая некоторое неудобство, Базил старался отвечать очень рассудительно.
– Я спаривался с Высокими Крыльями. У нас было два малыша, у них у обоих были крылья, как и у матери.
Пурпурно-Зеленый нахмурился, его глаза сверкнули. С пыхтением, изображающим полное недовольство, он вскочил с края канавы, где сидел все это время, и удалился. Виверны проводили его удивленными глазами.
– Этот дракон не может понять, зачем вам потребовалось говорить это, – проворчал Базил. – Теперь он несколько дней будет ходить ощетинившимся.
Альсебра задумалась. Пребывание Пурпурно-Зеленого в депрессии или просто в плохом настроении подорвет боевой дух во всем подразделении.
– Ты прав. Мне не надо было ничего говорить, но надо заметить, что не я первой начала этот разговор.
Все взглянули на Ваунса, который, опустив хвост, отступил.
– Я только спросил, потому что я… – он взглянул на драконов, которые все уставились на него, – я не думал, что это так расстроит дикого.
– Пурпурно-Зеленый и Хвостолом боролись за Высокие Крылья, и Пурпурно-Зеленый проиграл.
– Этот дракон не хотел кого-то обидеть. Я не знал всего этого.
– Теперь уже поздно. Пурпурно-Зеленый будет теперь опасной компанией несколько дней. Постарайся больше ничего не говорить, когда он будет поблизости.
В то время, когда у вивернов произошла эта неприятность, драконопасы сидели по другую сторону ворот на скамейке, принесенной из форта.
Свейн и Ракама рассказывали запутанную историю о двойняшках, дочерях хозяина гостиницы «Голубой столб» в Далхаузи.
Большинство ребят собрались вокруг них, но Релкин с Мануэлем и Мульяном, драконопасом Зед Дек, сидели в сторонке. Они обсуждали, чем бийские ребята могут помочь в уходе за беспризорными драконами Стосорокпятого.
– Пока Ламми не способен работать из-за сломанной ноги, – сказал Мульян. – Нам придется присматривать и за Вебом, но мы все равно можем взять на себя какие-нибудь дополнительные обязанности, чтобы помочь вам.
– Будем вам благодарны. Обихаживать постоянно двух драконов, когда у них так много работы, – это уже перегрузка.
– Могу себе представить, джобогины летят, как проклятые.
– Ну, все летит. По крайней мере, мы пока не сражаемся. Ничто так не портит амуницию, как сражение, но все равно полным-полно разной работы. Ваши джобогины здорово пострадали во время этой суматохи?
