Через мгновение он по шею провалился в кучу цветочных отходов. Там было тепло и пахло прелыми листьями. Двигаться было сложно, и, пошевелившись, Эвандер только глубже увяз. Пытаясь добраться до края кучи, он, словно в зыбучих песках, успел погрузиться с головой, прежде чем нащупал рукой твердую опору. Юноша напряг руки и подтянулся вперед, навстречу спасению. Сначала руки, потом голова освободились из влажной массы, и Эвандер увидел, что держится за брошенные кем-то грабли. Последнее усилие – и он выбрался из кучи отходов на воздух и ощутил под ногами гравий. С ног до головы юношу покрывали вываренные цветы.
Он слышал, как вверху, над ним разговаривают. Этих мужчин, безусловно, заинтересует распахнутый люк. Эвандер кинулся бежать, пересек двор и нырнул в ворох соломы, сваленной у стены заводского стойла.
Это оказалось предусмотрительным решением, потому что спустя несколько секунд во двор вошли двое слуг ведьмы и управляющий мастерскими. Они наскоро обыскали верхние уровни зала с перегонными кубами, но беглеца там уже не было. Рабочие на галерее заявили, что ничего необычного не заметили. Управляющий проорал что-то крайне нелестное. Слуги повернулись и вышли.
Эвандер прятался в соломе больше часа, молясь про себя, чтобы преследователи бросили поиски и вернулись к ведьме раньше, чем он осмелится выбраться наружу. Наконец, разбрасывая вокруг себя клочки сена и комья перегноя, юноша прокрался к двери и выглянул во двор. Вокруг не было видно ни души.
Беглец пробрался в конюшню. В стойлах дремали десять лошадей. В дальнем углу стояли телега и маленькие тележки. На всех стенах висели упряжь и инструменты.
В поилке ему удалось кое-как смыть большую часть грязи. Он все еще походил на чучело, но уже не столь явно привлекал внимание.
Ворота были открыты, рядом на посту дремал стражник. Эвандер, стараясь выглядеть как можно более естественным, на негнущихся ногах проковылял мимо стражника, едва кивнув в знак приветствия. Стражник не обратил на юношу ни малейшего внимания.
Выйдя из ворот, Эвандер во весь дух припустил по прямой улице, мимо складов и пивоварни. Он пробежал примерно полмили. Один раз он услышал в отдалении крики и оглянулся, но слуг Постремы не увидел. Это не успокоило юношу, и он ринулся дальше, то и дело оглядываясь.
Было раннее утро, город только начинал просыпаться, и улицы были практически пусты.
Наконец Эвандер осмелился остановиться и перевести дыхание. Он свернул в переулок и прислонился к стене. Через некоторое время сердце забилось ровнее. Юноша все еще не мог избавиться от мысли, что он едва-едва не окончил жизнь в ворохе липкой цветочной массы.
Он уже собирался продолжить путь, когда услышал, как неподалеку, в прилегающем к переулку дворике, с треском распахнулась дверь. Немедленно послышались многосложные ругательства. Потом придушенный вскрик, дикий вопль, звук удара и снова витиеватая ругань.
Эвандер вжался в стену, в голове у него роились многочисленные вопросы. Чувствуя, что лезет из огня в полымя, юноша заглянул за угол.
ва хорошо одетых молодых человека пытались затолкать в экипаж какую-то девушку и вслух сетовали на тумаки, которыми она наделяла их в процессе борьбы.
Вся троица кричала друг на друга по-монжонски. Эвандер не разобрал ни слова, но понял, что девушку все происходящее явно не устраивает, а разряженные молодые люди пытаются ее похитить.
Интуиция подсказывала Эвандеру, что нужно затаиться, но воспитание требовало, чтобы он вмешался. Совершалась несправедливость. Он обязан был как-то остановить похитителей.
Один из мужчин открыл дверцу кареты, и они с товарищем попытались впихнуть девушку внутрь. Эвандер обогнул угол, пересек улицу и вошел во дворик.
– Зачем вы это делаете? – спросил он на фурду.
Похитители резко повернулись и разинули рты, увидев чужака. С него струйками стекала вода, а лицо было в грязи.
– Это еще что такое? – удивился один из молодчиков.
– Вот и я спрашиваю, – подхватил Эвандер. – Почему вы так обращаетесь с этой молодой госпожой?
Вышеозначенная молодая госпожа выждала удобный момент и изящной ножкой заехала юноше, говорившему на фурду, в промежность. Тот захрипел и рухнул на колени.
Второй молодой человек выругался, схватил девушку поперек талии, поднял и впихнул в карету. Жертва ударила похитителя ногами, и он отступил в сторону.
При виде откровенного насилия Эвандер растерялся.
Девушка взглянула на него.
– Надеюсь, ты не собираешься стоять как столб? – выпалила она.
Эвандер заметил, что девушка довольно красива. У нее были каштановые волосы и широко расставленные газельи глаза. На фурду она говорила очень хорошо и почти без акцента.
Неуклюжий молодой человек пришел в себя, захлопнул дверцу кареты, запер ее, а затем обернулся к Эвандеру и, резко махнув рукой, прокричал:
– Уходи! – На побагровевшем лице его алели царапины. – Уходи!
Второй, со свекольно-красным лицом, встал на ноги и выкрикнул что-то резкое по-монжонски.
Исцарапанный прокаркал ответ, извлек из-за сидения кучера дубинку и, мерзко улыбнувшись, пошел к Эвандеру.
– Я велел тебе уходить. А ты не уходишь, да? – заорал он (на фурду он говорил очень простыми фразами) и принялся бешено вращать в воздухе дубинкой.
Эвандер не любил попусту ввязываться в драку, однако много лет учился искусству рукопашного боя. Под чутким руководством Косперо он немало преуспел, занимаясь в школе «Три Руки», где юного принца обучали обороне без оружия.
Парень же явно заканчивал только примитивную школу для идиотов – школу размахивания дубинкой. Эвандер уклонился от удара, перешел в наступление и угодил ногой точно в диафрагму противника.
Тот согнулся пополам, задыхаясь от боли. В свое время Эвандеру поставили великолепный удар с правой ноги, а в школе он представлял на арене свою команду.
Принц наступил на дубинку так, что она вырвалась из рук противника, и ногой отшвырнул ее прочь.
Второй похититель уже более или менее пришел в себя и встал перед дверцей кареты. Глядя на приближающегося Эвандера, он нервно облизывал толстые губы.
Глава 13
