Игорь поочередно оглядел вызвавшихся.
– Я ценю храбрость,– сухо произнес он.– Но нужна мне победа.
Машег негромко засмеялся. Князь повернул голову и неодобрительно поглядел на него.
Хузарин блеснул белыми зубами.
– Вели, княже,– и эта куча железа отправится обратно к кузнецу! – совершенно серьезно предложил он и погладил лук.
Среди гридней раздались смешки, Элда одарила Машега восхищенным взглядом. Она не сомневалась, что хузарин отвечает за свои слова. Да в общем-то никто из тех, кто знал Машега, в этом не усомнился бы.
Духареву показалось, что великий князь борется с искушением…
– Такое будет бесчестьем,– глухо проговорил Скарпи.– Мне ты не можешь сказать «нет», батька…
– Могу,– перебил князь.– Ты привык биться пешим. Асмуд лучше тебя. Но вы нужны мне. Оба. Я не знаю, на что способен этот печенежский богатырь. И не стану вами рисковать.
Великан печенег, устав ждать, выкрикнул что-то. Голос у него был под стать росту.
– Что он сказал? – спросил князь.
– Кричит, если мы боимся его копья, то он может проткнуть нас тем, что у него между ног,– любезно перевел Машег.
– Пес,– мрачно пробормотал Скарпи.
– Это мы – псы,– брезгливо процедил Асмуд, оглядывая ровный строй гридней. – Шавки!
Его взгляд остановился на Духареве, и Серегу будто что-то толкнуло.
– Князь! – громко произнес он.– Я думаю, ты не станешь особенно дорожить мной?
Глава сорок пятая
Поединок
– Ты? – Не похоже, что князь киевский был особенно удивлен.– Что ж, попробуй. Или твой дар уже поведал тебе, кто победит?
– Нет,– ответил Духарев.– Но надеюсь, что я, а не он.
И мягко послал Пепла вперед. Княжьи гридни расступились, пропуская…
– Стой! – рявкнул Асмуд.
Духарев остановился.
– Бронь у тебя знатная,– проворчал боярин.– И меч. А щит – дрянь. Возьми мой!
Скарпи презрительно сжал губы. Щит у Сереги был действительно так себе, но предложение имело еще и символический смысл: Асмуд берет Свенельдова варяга под свою защиту. Если после поединка будет кого защищать.
– Благодарю, боярин! – произнес Духарев, закидывая щит на спину.
– А копье свое мне дашь?
Асмуд молча кивнул, и отрок подал Сергею тяжелое копье с широким, отточенным по краям пером и железной оковкой по древку.
Такие редко использовали в сече: узкий наконечник пробивал доспехи куда эффективней. Зато при случае подобным копьем можно было орудовать, как японской нагинатой: и колоть, и рубить, и резать.
– Не тяжело? – спросил боярин.
– То, что нужно!
– Лучше бы тебе топор взять,– заметил Асмуд.
Духарев покачал головой. Он не очень жаловал топоры.
Движение колен – и Пепел вынес своего хозяина из строя гридней.
Гигант-печенег опять что-то заорал. Печенеги тоже его услышали: завыли, заухали.
Духарев обернулся.
– Говорит: ты, рус, мог бы и помельче осла взять. Падать ниже! – перевел Машег.
– Он верно заметил, варяг,– сказал князь.– Конь у тебя легок. Может, возьмешь другого?
– Этого я сам учил,– возразил Сергей.
Он пустил Пепла рысью, попутно изучая место битвы. Иной раз сусличья нора может стоить жизни. Нет, место было правильное. Ровное, с короткой, пожелтевшей уже щеткой травы.
В четверти версты растянулось степное конное воинство. На передовых посверкивали металлом доспехи.
Пепел нес Духарева ровной мерной рысью, постепенно набирая темп.
Серегин противник тоже стронулся с места, точно так же неторопливо наращивая скорость. Они были еще слишком далеко друг от друга и берегли силы коней.
Духарев оглянулся.
Киевлян было ощутимо меньше, чем печенегов. Но выглядели они грозно. Ровная шеренга тяжелой конницы, длинные щиты, острые шлемы с яркими султанами и флажками. В центре, за первой линией, подрагивали на слабом ветру стяги великого князя киевского, хакана тмутараканского и алое, собственное, знамя Игоря.
Печенег приближался. Он уже начал горячить своего огромного коня – тот взял галопом.
Духарев не спешил. Может, противник и рассчитывал закончить дело в первой же сшибке, но Серега на такое не надеялся.
От богатырского поединка зависело многое. Воины по обе стороны поля верили, что его результат определяется свыше. Если Серега будет убит, русы падут духом, а степняки, наоборот, воспрянут. А дух – это половина победы.
Копыта печенежского скакуна гулко били в плотную землю. Он уже разогнался на полную. Закованная в сталь живая башня стремительно надвигалась. Гигант пригнулся к гриве, плотно прижал к лошадиной шее опущенное копье, прикрылся щитом с длинным острым торчем.
Духарев опустил копье, перекинул щит в левую руку. В общем, сделал вид, что собирается встретить противника лоб в лоб. Пепел тоже пошел галопом, но далеко не в полную силу. Тем не менее всадники сближались, и сближались стремительно.
Раз, два, три!
Печенег заревел, привстал на стременах, замахнулся огромным копьем, словно легким дротиком… Только в этот миг Серега осознал, насколько его враг громаден. На краткий миг степняк навис над почти двухметровым Духаревым, как медведь над оскалившимся волком…
Выкрик, движение колен – и великолепно обученный Пепел прыгнул в сторону не хуже серого волка.
Копье печенега впустую вспороло воздух. Духарев услышал рев, мощи которого мог бы позавидовать рассерженный тур… Но черный жеребец уже унес гиганта-печенега прочь. Развернув коня, Серега увидел непомерной ширины спину в чешуйчатой стали. Блин! Какая мишень! Сейчас бы залудить бронебойной! С двадцати шагов! Практически в упор! Ей-богу, прошиб бы!
Печенег развернул коня, заорал что-то. Не понравилось ему «уклончивое» поведение соперника.
Вороной жеребец взрыл землю широкими копытами и опять ринулся в бой.
Черные ленты, украшающие заостренный шлем степняка, змеились на ветру. Хороший шлем, с личиной до рта, ниже – кольчужная сетка. У Сереги шлем проще, открытый, со стрелкой. Зато и видно лучше.
Ну, давай!
Духарев изо всех сил ударил Асмудовым щитом по древку печенегова копья, целя своим жалом степняку в голову.
Ха-а!
Пепел аж всхрапнул от мощи удара. Серега едва не вылетел из седла. Руку с копьем отнесло в сторону – степняк тоже принял удар на щит. Собственное копье Сереги наверняка разлетелось бы от такого удара, но Асмудово – выдержало. Правда, никакого урона врагу не нанесло.
