Мысль о двойнике показалась разумным объяснением случившегося. Может, у ректора тоже есть кузен-близнец? Молодой горячий демон, который решил приударить за хорошенькой саламандрой. Только когда они с лордом успели поменяться местами? Впрочем, после истории с шан Теонами Малица ничему не удивлялась и решила проверить догадку. Она сейчас же разыщет ректора. Даже не так, она спросит у кого-нибудь из преподавателей, где ректор, и попросит проводить. Тот же декан не спутает своего начальника с посторонним демоном!
Малица вылетела из общежития с такой скоростью, что едва не сбила ворковавших на крыльце адепток. Те приняли ее за сумасшедшую, но саламандру это мало волновало. Она побежала прямиком к преподавательскому общежитию, надеясь отыскать знакомое лицо.
— Господин Людаш!
Демонолог вздрогнул. До этого он не вызывал столько радости ни у одного адепта, тем более женского пола. Поневоле захотелось притвориться глухим: вряд ли история кончится чем-нибудь хорошим.
— Господин Людаш! — Запыхавшаяся Малица вцепилась в его куртку, еще больше укрепив нехорошие подозрения. — Помогите мне найти ректора!
— Эм, — демонолог обескураженно глянул на нее, — так вы же… Он же вас и привел, и трех часов не прошло.
— Это не он, — замотала головой Малица, — это его двойник.
Людаш уставился на нее круглыми, как блюдца, глазами, принюхался и с облегчением выдохнул. Вино! Ну, конечно, разве может такой бред прийти в ином состоянии?
— Вы устали, многое пережили, давайте я вас провожу до комнаты? — осторожно предложил демонолог, с опаской поглядывая на огоньки в глазах Малицы.
Саламандра с пламенем в зрачках способна взорвать Академию.
— Не надо в комнату, господин Людаш, мне нужно убедиться, что ректор — это ректор, — упрямо настаивала Малица.
Демонолог мысленно выругался и решил: раз начальник создал эту проблему, пусть и расхлебывает. Иными словами — хочет ректора, получит. Людаш вытащил амулет связи и позвал лорда ти Онеша. Тот ответил раздраженно, дав понять: ему некогда.
— Тут невменяемая подвыпившая адептка Ирадос, говорит про вас всякую чепуху, что с ней делать?
Ректор быстро осознал свою ошибку. Надо было удержать и объясниться. Девочка перенервничала, на взводе, а он полез целоваться. Как результат — буйная игра воображения.
— Сейчас буду, — коротко сообщил лорд и попросил: — Придержите ее.
Ректор объявился телепортом через считаные минуты, кивком поблагодарил Людаша за помощь и насильно втолкнул упиравшуюся Малицу в портал. Он вывел в знакомый кабинет, даже бутылка еще на столе стояла.
— Я, я… — саламандра таки вырвалась и попятилась к камину, — я вам не дамся!
— Собственно, вас никто и не просил, Ирадос, успокойтесь.
Лорд сделал осторожный шаг к ней, Малица от него. Затем еще и еще, пока не уперлась спиной в камин.
— Вы ненастоящий! — выпалила она. — Куда вы дели лорда ти Онеша?
Глаза ректора округлились, как некогда у Людаша. Он помотал головой и подчеркнуто вежливо и спокойно переспросил:
— Простите, адептка Ирадос, что вы только что сказали?
— Вы подложный ректор, настоящий бы меня целовать не стал! — раскрасневшись, выпалила саламандра и попыталась сбежать.
Не тут-то было! Огонь потух, а руки ректора преградили все прочие пути к бегству. Нависнув над притихшей, присевшей от страха Малицей, лорд недовольно покусывал губы.
Напугал-таки! Молодец, влез в историю! И как ей теперь объяснить тот злосчастный поцелуй? Не поверит ведь. Или лучше поцеловать еще раз, а оно как-нибудь само?
Ректор не любил объясняться с женщинами на деликатные темы. Вернее, с девушками, которые ничего не понимали и всего боялись. Поцелуешь женщину, так она либо даст пощечину, либо одарит авансами. Тут же трепетная лань, которая смотрит большими глазами и прямых намеков не понимает.
— Хм, вроде в вине наркотика нет, — задумчиво произнес ректор и перестал нервировать саламандру своей близостью. — Чар тоже, проверьте, Ирадос, но, полагаю, хватит моего честного слова. А за поцелуй я хотел бы извиниться. Вышло случайно. Я полагал, вам он пойдет на пользу, успокоит, вышло же совсем наоборот. Ваше состояние теперь, — лорд отошел к окну, понимая, чем дальше он сейчас от Малицы, тем той спокойнее, — следствие душевного переутомления. Заварите чаю и пораньше лягте спать.
Ректору нестерпимо захотелось выпить, и он не стал отказывать себе в этом желании. Малица настороженно наблюдала за ним, пытаясь найти признаки подмены. Сейчас лорд вел себя привычно, но ведь целовал же!
— Милорд, признайтесь, у вас есть двойник? — Отлепившись от камина, саламандра бочком скользнула к двери. — Я никому не скажу! — заверила Малица.
Ректор шумно засопел. Фантазия саламандры била через край и грозила принять форму паранойи.
— Я вас целовал, я, Ирадос! — со вздохом повторил лорд. — И не рассчитал силы вашего организма. Наверное, лучше, если вы выпьете еще и заснете. Похоже, ношение спящих девушек через порталы входит у меня в привычку, — попытался пошутить он. — Одно радует: в моих силах оградить вашу репутацию от сплетен.
Малица покраснела. До нее дошло, как ее поступок выглядел со стороны. И первой мыслью стало: бежать! Если ты опозорилась перед ректором, а этот самый ректор споил и лез с поцелуями, нужно немедленно бежать! Только вот саламандра не учла одной малости: уровня магии визави. Напрасно Малица силилась зажечь огонь, напрасно дергала дверную ручку — бесполезно.
— Я закричу! — предупредила саламандра, воинственно размахивая ножом, который теперь всегда носила с собой.
— Ирадос! — грозно рыкнул ректор, теряя терпение.
Бокал со стуком опустился на стол, зеленые усталые глаза буравили раскрасневшуюся Малицу.
— Вы обладаете поразительной способностью, Ирадос, — уже спокойно продолжил лорд, — выводить меня из себя. Второй раз за сутки — явный перебор, не находите? Как и ваши наветы. Извинитесь, пока не поздно, и сочтем инцидент исчерпанным. И нож уберите. Размахивание оружием чревато ранениями. Если уж наносите удар, наносите. А если нет, не паясничайте.
Саламандра хотела что-то ответить, но не успела: икнула. Краска тут же опалила уши, а изо рта вырвалось подслушанное у старшекурсников ругательство.
— Стыдно, да? — поджал губы ректор. Пальцы постукивали по столу, выдавая нетерпение. — Осознали всю тяжесть вины? Больше никакого вина, пить вы не умеете.
— У меня… у меня родителей убили!
Нож выпал из ослабевших пальцев, а по щекам потекли слезы.
Малица сползла на пол, хлюпая носом, мигом растеряв воинственный пыл. Плотину прорвало, и события прошедших недель накрыли саламандру. Она пыталась не плакать, но не могла. Просто сидела, дрожала и рыдала, вспоминая лица родных и страшась, что больше их не увидит. А еще боялась, что теперь ректор не станет помогать с разводом и Малица навсегда останется леди шан Теон.
