– Руками, Маша, руками.
– Отойдите, девчонки, – отодвинул их Заревский, взвалил на себя собачью тушу и поволок к машине.
Помогли прохожие мужчины. Все же мир не без добрых людей. Один оказался охотником, думал, что медвежонка завалили, а другой папаша малолетней девчушки, которая вопила, чтобы ей купили такого же щеночка. Папа решил побыстрее отделаться от соблазна.
Заревский скинул латы фигуранта и передал их Маше.
– Все, поехали, – торопила Катерина. – Маш, сама дотащишься, хорошо? И скажи начальству, что мы по долгу службы. В общем, найдешь что сказать.
Машка набычилась, взвалила на себя тяжеленный костюм и поволокла его в клинику. Заревский сел за руль. Здоровенная голова собаки была прямо за ним.
– Не боишься? – повернулась к нему Катя.
– Сейчас нет, голова же под контролем. Ты смотришь.
Почти весь путь пес спал.
– А ты ему не слишком большую дозу вкатила? – обеспокоенно хмурился Заревский.
– Нет, это он просто перенервничал, – смотрела Катя на дорогу. – И потом… мы же не знаем, где он был до этого. Может, не спал всю ночь.
– Это хорошо, что у вас случайно оказался костюм этот… Правда, в нем не повернешься, но без него мы бы точно не справились.
– А он не случайно оказался, – усмехнулась Катя. – Есть у нас парочка чудо-владельцев. Вот такие же мишки у них на цепи сидят, они сами к ним боятся подойти, но строго следят за их здоровьем. Прививки всякие, глистогонку, блох травить – это сразу к нам. Вот наш директор и подсуетился с костюмчиком. Правда, у нас его Коля надевает. Фигурант. Но его надо заранее предупреждать.
– А если не предупредите, то кто едет?
– Мы с Машкой, – просто ответила Катя.
– Но… это же не входит в ваши обязанности!
– Не входит. Но собаке этого не объяснишь… А ты молодец. Ловко с ним управился. Для неподготовленного человека это редкость.
– Да я просто служил… В общем, изучал технику ближнего боя… Тихо… смотри, заворочался…
Собака сонно подняла голову, огляделась и снова бухнулась на сиденье, погрузившись в сон.
– Сейчас уже приедем, – успокоила Катя. – Вон туда заворачивай.
Машина свернула на гравийку, какое-то время катилась по ухабам и остановилась возле высоких, глухих ворот. Тут же к ним навстречу вышел невысокий мужчина.
– Привет, Кать, гостя привезли?
– Да нет, я, собственно… – начал было объяснять Заревский, но крякнул и примолк. Речь шла о собаке.
– Давно спит? – деловито спросил мужчина (как позже выяснилось, Юра Бражников).
– Просыпается уже. Но донести успеем, – быстро проговорила Катя и полезла вытаскивать пса.
– Ну куда ты? – остановил ее Заревский и полез сам. – Какая неуемная женщина, ей бы только всех по клеткам распихать… Куда его?
– Вон в тот вольер… Наконец-то у вас появился настоящий мужик, – негромко проговорил Бражников и пошел помогать. – Погоди… давай его так…
Как только пса водрузили в вольер и сняли бинт, он стал приходить в себя. Заревский непроизвольно отдернул Катю от вольера себе за спину.
– Отойди! Тяпнет ведь!
Вот черт, как же приятна была обыкновенная человеческая забота. Ничего личного, просто взял и спрятал за своей спиной…
– Да нет, он сейчас не кинется, – махнул рукой Бражников. – Ему в себя прийти надо.
Вот кто тебя спрашивает? Пусть бы человек о ней, о Кате, позаботился! Бражников, конечно, мужик хороший, но сейчас ситуацию не просек. Хотя откуда ему знать о тонкостях взаимоотношений между Катей и Игорем? Заревского, кстати, он вообще впервые в жизни видит. Они еще поговорили минут десять и распрощались. Кате надо было успеть на работу, а Заревскому… Наверное, тоже.
По дороге Катерина болтала, как… Машка. Она рассказала, какие Бражниковы молодцы, как они выручают животных, потому что у них пересиживают такие агрессоры, а ребята их кормят, поят и даже полностью занимаются дрессурой. А еще рассказала, что Юра встретил свою жену прямо на дороге. И теперь у них в семье шутка, что хорошие жены на дороге не валяются. Они степенно стоят и ждут своих принцев, которые, как известно, приезжают на белых конях…
– У меня, кстати, машина тоже белого цвета, – пробубнил Заревский.
– При чем тут твоя машина? – не поняла Катя. – Я же тебе про Бражниковых!
Он молчал, только слушал ее и улыбался краем губ.
– У тебя дома есть аквариум? – вдруг спросил он.
– Нет… – изумленно уставилась на него Катя.
– Заведи… рыбы все равно говорить не умеют. А всем остальным ты слова не дашь вставить. – Он смешно сморщил нос. – Я это к тому, что такую жену может вынести не всякий. Только сильный и достойный мужчина. Я!
– Ну, знаешь… – растерялась Катя. – Я, конечно, понимаю, что я не подарок, но и… В общем… Да что у тебя за разговоры такие?! Ты мне еще предложи замуж за тебя выйти!
Заревский как-то сник. Толстый, смешной, он походил на большого обиженного ребенка, но совсем не на жениха.
– А я бы и… и предложил, – покраснел он и мельком взглянул на Катю. – Но ты же откажешься, да?
– Ты… Игорь, ты лучше ничего не предлагай, – посоветовала Катя, и он все понял.
– Катюша, тебя на работу или домой?
– Рано мне еще домой. На работу.
Он высадил ее возле клиники.
– Катя, я завтра приду. Ну… мне же надо… я обещал Чижику свежего мяса. Или чего там ему можно?
– Немножко мяса можно.
На работе остаток дня Машка расспрашивала, как они съездили.
– Нормально съездили, – даже растерялась Катя. – А что случилось? Как мы должны были съездить?
– Останавливались где-нибудь?
– Зачем? Маш, у тебя люди вон сидят, а ты… Мужчина! Вы на кастрацию? Сейчас вас Мария Антоновна примет. Проходите.
– Вот злыдня, – прошипела подруга и прошла в операционную.
Катя даже не слушала. У нее было просто хорошее настроение. Неизвестно почему – просто светло на душе, и все. Совсем не хотелось никому указывать, никого учить и ни на кого повышать голос. Было хорошо.
Незаметно рабочий день кончился, и подруги заторопились по домам. Надо было еще пройтись по магазинам, приготовить ужин и… в общем, обычный, будний вечер.
Дома Катю встретила дружная компания животин. Чижик стал ревностно обнюхивать руки, а Ерофей счастливо махал хвостом во все стороны.
– Эх, ребята… – уселась Катя на крыльцо и мечтательно посмотрела на розовые облака. – У меня сегодня был такой день… Мы собачку спасли… Ой, я же вам гостинцев купила!
Она принесла пакеты, села перед домочадцами и никак не могла отойти от воспоминаний.
