– Катя, вот здесь, совсем близко, стоит моя родненькая машина. Она прямо вся в недоумении – отчего это я ее игнорирую! У нее даже масло закипело от такого горя. Кать, пойдем в машину, а?
– Ей придется теперь очень часто недоумевать. Ты будешь ходить пешком!
Она умотала сегодня Заревского до полуобморочного состояния. Когда они пришли к ней домой, он сразу же взмолился:
– Катя! Чаю! И… и огромный-преогромный бутерброд!
– Хорошо… заходи в дом.
Пока Заревский открывал двери, Катя сидела возле будки Ерофея и гладила пса, который выделывал хвостом немыслимые вензеля.
– Да, Ерофей… Нет с нами теперь Чижика, поэтому… Ты не расстраивайся, я сейчас тебя покормлю… Игорь!! Беги скорее за своей машиной!
– Что случилось? – выскочил Игорь из дома с бутербродом в руке.
– Брось хлеб с колбасой, это гора калорий! Бегом за машиной! Надо поехать к Сидоревскому, отвезти Чижику лечебный корм, – вдруг стала собираться Катя.
Заревский крепко взял ее за плечи.
– Стой. Катя, они не примут никакого корма, неужели ты не понимаешь? Они не станут лечить кота. А когда он снова заболеет, тогда… они вызовут другого врача. Возможно, более спокойного, более равнодушного, чем ты. Хотя… Может быть, перебесятся и снова позовут тебя, ведь ты тоже уже стала частью их… имиджа, как выражается твой Сидоревский. Поэтому… надо просто ждать.
– Когда Чиж заболеет? – устало посмотрела на Игоря Катя. – Игорь… Я… зачем-то привязалась к этому коту. И… я могла бы смириться, если бы ему там было хорошо, но…
– Ему там нормально! – встряхнул ее Заревский. – Ты понимаешь? Нор! Маль! Но! Все! А сейчас… ты посмотри, Ерофей уже полчаса чечетку хвостом выбивает, а ты никак не удосужишься его покормить. Меня, кстати, тоже.
Катя вздохнула и пошла кормить пса и мужчину.
– Ты тут так одна и живешь? – спросил Заревский, пока Катя наливала чай.
– Да… нас сносить хотят уже несколько лет, да каждый год передумывают. А я и рада. Куда я потом Ерофея дену, он же не привык в городской квартире жить, ему на улице надо. Да и соседи у нас все знакомые… даже кошки в гости приходят. И зачем я только к Сидоревскому устраивалась? Анжела сказала, чтобы я с ним поговорила о сносе дома… А мне это и не нужно… Нет, то есть сначала я хотела, а потом подумала… Не надо ничего сносить. А от Сидоревского мне и вовсе ничего не надо. Мы сами не знаем, чего хотим.
Они сидели в большой кухне, где обстановка была совсем не современная. Но все эти вышитые салфеточки, белоснежные кружевные шторки на окнах, пузатый чайник – они так окружали теплом и уютом, что хотелось надеть тапочки и взять в руки газету.
– А почему ты не замужем? – ляпнул гость и тут же смутился: – Прости… вырвалось…
– Не знаю, – рассеянно ответила Катя. – Вообще-то, человек я хороший, но никто не берет!
– Я бы взял… – тихонько пробормотал гость.
– «Бери!» – чуть было не выкрикнула она, но… язык будто онемел. И пришлось сказать совсем другое:
– Тебе надо устраивать свою карьеру. Вот и Огребцов говорит то же самое. Потом… Игорь, я из-за тебя котом пожертвовала! Так что… Ты просто не можешь поступить по-другому.
– Понял, – качнул головой Заревский и одним махом, точно рюмку, опрокинул в себя чашку чая.
На работе у Кати все было как обычно. Клиенты записывались только к ней – сыграла свою роль реклама по телевидению, хотя Катя ни о какой рекламе и не думала. Машка же вынуждена была развлекать Катерину разговорами и принимать тех редких посетителей, которые телевизора не смотрят.
– Катя! Это ужас! – восклицала рассерженная подруга, когда в приемной снова никто не пожелал пройти к ней. – У меня нет слов!
– То есть молчать сегодня будешь? – не отрываясь от чьей-то порезанной лапы, поинтересовалась Катя. – Что, вообще никто не идет? Вон у девочки киску возьми на осмотр.
– Да я не из-за этого, – махнула рукой Машка. – Я из-за своих, домашних. Кать… я решила брать с тебя пример и… и выгнала Романа с его мамашей. Они мне житья не дают. Поэтому – я с ними рассталась. И… и знаешь, Кать, я думаю, не умру. Ты же не умерла!
Катя задумалась. Чего скрывать, какой бы ни был этот Роман, а после его ухода она даже переживала. Но вот теперь… Из-за Чижика ей гораздо тяжелее.
– Не умрешь, Марья, точно тебе говорю, – проговорила Катя, принимая очередного пациента. – Без него лучше. Давай приступай к работе. Пациенты заждались.
– О-ой, Ка-ать… – вдруг вгляделась в лицо подруги Маша. – Слышь, Кать, а у вас как вечер прошел?
Ничего не стала ей рассказывать Катя. Машка, конечно, неплохая тетка, но уж больно на язычок ненадежная. Тут же побежит с девчонками новостями делиться.
– Заходите! Кто по очереди? – крикнула Катерина, а потом обернулась к Маше. – Мы? Нормально провели. Хорошо… Мужчина, что с вашей собакой? Почему она оранжевая?
– Вы не поверите… дочка покрасила. Вы не подскажете, собака будет жить?
– Следить надо за дочерью, – строго проговорила Катерина и приступила к работе.
В сущности, ничего поделать уже было нельзя, но собаке требовалось успокоительное.
В такой работе прошел весь день.
Сегодня Заревский уже не должен был прийти. Вчера Огребцов предупредил, чтобы Катя с Игорем попрощалась, потому что… теперь она его не увидит очень долго. Но… Как бы Катя вчера стала прощаться с Игорем? Упала ему на грудь? Стала обнимать с причитаниями «на кого ты меня покидаешь?» После этого она ни за что бы не вытолкала его ни в какую заграницу.
А вот сегодня… Она вдруг отчетливо поняла, что все то, что она называла легкостью, удобством… как там еще-то? Все это и было… любовью. Да! Потому что она разная бывает, любовь. Бывает изнуряющей, мучительной, а бывает легкой и радостной. Игорь не мучил ее ожиданиями, не истязал ревностью, не пугал неизвестностью. С ним было спокойно, тепло и уютно. С ним можно было легко ухаживать за котами, спасать собак, чувствовать себя слабой, строить семью, рожать детей… С ним было надежно и уверенно. Только… почему Катя сразу это не поняла? Нет, она это чувствовала, но… постоянно прятала голову в песок, боялась называть вещи своими именами, даже самой себе стыдилась признаться, что влюбилась по самые уши. И не признавалась. А он ее любил такую, какая она есть. Ждал, но не требовал никаких признаний. Был всегда рядом. И все. А вот теперь его нет рядом. И… весь мир стал серым. И Чижика… Чижика тоже нет. Как же они так вдруг сразу покинули ее – самые близкие мужчины? И что теперь делать? Остался только Ерофей… Но они справятся! Они обязательно что-нибудь придумают… Только вот голова совсем отказывалась соображать… Стресс, что ли?
Катя даже не знала, чем ей заняться после работы. Но… Начальство и об этом позаботилось.
– Катерина Михайловна, – заглянул вдруг в кабинет Эдуард Карлович, – тут нам сигнал поступил… Где же у меня записано… ага, вот листочек, возьмите… После работы сходите с Марией Антоновной по одному адресу, там надо кошек посмотреть, а то рассадник заразы… Соседи пожаловались. И проверьте, каких надо стерилизовать, проглистогонить, блох прогнать. А то… мне нужно доложить в администрацию, что наша клиника оказывает некоторые бесплатные услуги населению.
