– Куда ты его собираешься засунуть? – поинтересовался Курф.
– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю. Можно даже перепрятывать его с места на место. Ларец невелик, места много не займет. Спрячем его, и к черту Кузо!
– Все драконы огорчены.
– Клянусь Рукой, Альсебра готова сама пойти и поговорить с Кузо. А уж если она так настроена, не хочется и думать, что может натворить Пурпурно-Зеленый.
– Стало быть, прах берем с собой, – сказал Ховт, еще один новичок, ухаживавший за большим Чурном.
– Решено! – поддержал его Джак. – И к черту Кузо!
Релкин попытался остудить страсти:
– Подождите, ребята, может быть, Кузо еще удастся уломать. Он человек понятливый и не вредный. Не то что Таррент или Уилиджер.
– Клянусь Рукой, этот Уилиджер был чокнутым, – пробурчал Джак.
Свейн хмыкнул. История с Уилиджером стала своего рода легендой легиона: за всю их историю он был единственным пехотным офицером, переведенным в драконий эскадрон.
Релкин продолжал взывать к здравому смыслу:
– Давайте еще разок поговорим с Кузо. Не думаю, чтобы он захотел огорчать драконов. Он ведь не дурак и прекрасно понимает, что от их настроения зависит все.
Новички сразу восприняли доводы Релкина: первыми согласились Ури и Ховт, за ними Джак и Курф. Только Свейн по всегдашней своей привычке продолжал упорствовать. Не желая спорить попусту, Релкин слегка сменил тему:
– Ларец – штуковина небольшая, так что тут, я думаю, с Кузо удастся договориться. Но давайте признаем честно – барахла у нас и впрямь слишком много. Как ни крути, а кое-что придется оставить. Я ведь и сам не без греха, у меня, например, целых три плаща. Запасся в расчете на морозную зиму.
– Я гляжу, парни из Куоша – народ запасливый, – расхохотался Свейн.
– Ага, а у тебя-то их сколько?
Свейн задумался.
– А ну, выкладывай, – со смехом закричали остальные драконопасы.
– Сколько, сколько, тоже три, ну и что?
– Вот так. А для осенней компании в Аубинасе каждому из нас потребуется только один. И мы не станем укрываться всеми теми одеялами, которые у нас есть. Придется вернуть лишнее имущество на склады.
На лицах мальчишек отражалась внутренняя борьба: они вроде бы и понимали правоту Релкина, но расставаться с добром, которое уже привыкли считать своим… Жалко же! Неожиданно в широком коридоре, ведущем мимо дверей трапезной и бассейна, появился Ракама. Он отчаянно спешил.
– Что-то случилось, – заметив его, сказал Джак.
Ракама резко остановился. Выглядел он так, словно увидел конец света.
– Вы еще не слышали?
– Что? В чем дело?
– В Неллине была битва. Пятый полк разбит. Генерал Кериус попал в плен.
– Не может быть!
Драконопасы подскочили. Это было настоящее потрясение.
– Что еще известно? – спросил Релкин.
– Говорят, наши понесли огромные потери. Сотни убитых.
Юноши переглянулись, глаза их полыхали гневом, до сих пор восстание в Аубинасе представлялось им чем-то далеким и не слишком опасным. Вот введут в мятежную провинцию легион, пуганут смутьянов как следует, и за месяц-другой все успокоится. Но теперь пролилась кровь – и все изменилось. В Аргонате началась гражданская война.
К следующему утру стали известны некоторые подробности. Освободив от осады город Посилу, Пятый полк направился в Красный Холм, столицу Неллинского графства. По пути полк угодил в засаду и понес потери. Разъяренные легионеры обрушились на Красный Холм и подожгли пригороды. Но вместо того чтобы устрашить мятежников, это вызвало обратную реакцию – горожане взялись за оружие. По всей провинции разносились призывы отомстить за «сожжение Красного Холма». Люди, прежде державшиеся в стороне, теперь тысячами присоединялись к повстанцам. И когда Кернус вывел свои войска из Красного Холма, ему пришлось встретиться с численно превосходящим противником.
Умело спланировав кавалерийскую атаку, аубинасцы прорвали полковое каре и положили множество народу. Талионская конница не смогла выручить пехоту, ибо увязла в бесконечных стычках со знавшими местность как свои пять пальцев аубинасскими всадниками. За каждым холмом, в каждой лощине легионеров ждала засада.
Остатки разбитого Пятого полка укрылись за стенами Посилы, которую вновь осадили мятежники. Силы их росли с каждым днем, и одновременно по всему Аубинасу росли антиимперские настроения. Этот процесс затронул и другие провинции Аргоната. Под стенами Посилы, в лагере осаждающих, не было отбоя от добровольцев. Силы повстанцев составляли более пяти тысяч человек, причем многие из них были бывшими легионерами и пришли со своими щитами, мечами и копьями.
Нехватки оружия тоже не наблюдалось. Поговаривали, что зерновые магнаты, которые больше всех были заинтересованы в успехе восстания, заранее запаслись вооружением и амуницией и теперь снабжали всем этим повстанческую армию.
Представлялось вполне вероятным, что Аубинас соберет войско в десять, а то и пятнадцать тысяч человек. А в соседнем Арнейсе, отделенном от Аубинаса хребтом Бель Оул, назревало еще одно восстание. Объединившись, две мощные зернопроизводящие провинции могли угрожать самому существованию Империи Розы.
Торговые суда и караваны разносили повсюду печальные песни о сожжении Красного Холма. Легионеров при этом называли не иначе как «имперскими поджигателями». Вообще эта история всячески раздувалась и обрастала душераздирающими подробностями, хотя в действительности легионеры не спалили ни одного жилого дома – сгорели лишь ворота и частокол.
Каждый час Релкин отправлял послания к Эйлсе. Город бурлил, а она безвылазно сидела вместе с тетушкой в снятых ими покоях на Фолуранском холме. Релкин не мог навестить ее, ибо в любой момент эскадрон могли поднять по тревоге и отправить в Аубинас.
Общая нервозность передалась и драконам. Они даже есть стали меньше, чем обычно. Пурпурно-Зеленый чуть было снова не ввязался в схватку с Грифом, но на сей раз виверны взяли сторону Грифа. Спать все улеглись в скверном расположении духа. Проспать удалось всего лишь два часа, после чего Драконий дом был разбужен тревожным набатом. По улицам бежали люди, на Сторожевой башне зажгли сигнальные огни. Одеваясь на бегу, вылетел из своей спальни Кузо. Всем находившимся в городе воинским подразделениям было предписано незамедлительно выступить к Лукулу. Посила пала из-за предательства. Уцелевшие солдаты Пятого полка попали в плен, и аубинасская армия двинулась маршем на Марнери. Армия выступила столь поспешно, что написать записочку Эйлсе Релкин не успел.
ождевые тучи вернулись и снова образовали над городом тускло-серый навес. По улицам струились потоки воды, а торговые суда в гавани встали на якорь и убрали паруса. Суденышки помельче покачивались на волнах. Башенная улица была практически пуста даже у Фолуранского холма, в одном из самых оживленных мест города. Лишь редкие прохожие торопливо пробегали по тротуарам, спеша укрыться от ненастья. Но за закрытыми окнами горели свечи: горожане вовсю обсуждали невероятные известия из Аубинаса.
Глава
