Драконы между тем собрались у котлов, огромными ложками выгребая овсянку с акхом.
– Никакого пива? – спросил Пурпурно-Зеленый, умяв куда больше, чем обычную порцию.
– Пива не будет, пока мы на марше, – заявил проницательный Влок.
– Не может быть марша в этих лесах.
– Не может? Как это не может? Мы здесь, лес тоже здесь, значит, надо маршировать.
– Мы и маршировали. А потом была битва. В этом самом лесу.
– Клянусь огненным дыханием, это была жалкая битва.
– Какая-никакая, а битва. А после битвы не помешало бы выпить пива.
– М-м, а ведь ты, пожалуй, прав, – сказал Влок, сраженный блистательной логикой.
– Битва еще не закончена, поэтому пива не дадут, – прошипела Альсебра.
– С чего ты взяла? – недовольно буркнул Пурпурно-Зеленый. Эта Альсебра всегда все знала. Говорить с ней было все одно что с драконопасом.
– Я чувствую, как дрожит земля. Дрожь приближается. Думаю, сюда скачут всадники.
Драконы переглянулись.
Где-то вдалеке затрубил рожок, донеслись крики. Теперь содрогание земли ощутили все.
– Тревога! Мятежники!
Легионеры уже формировали оборонительную линию вдоль деревьев, по левую сторону дороги. Драконы, укрываясь в тенях, заняли позицию в центре, расположившись в двадцати футах друг от друга. Фургонный обоз спешно отвели подальше, прикрывать его отрядили талионских кавалеристов. Грохот копыт нарастал, и скоро на виду показалась темная масса мчащихся галопом всадников. Конница развернулась широким полумесяцем, в расчете на то, что удар будет нанесен легионерам в тыл. В случае успеха этого маневра имперские силы были бы смяты и обращены в бегство. Урмин спешно отдавал приказы. Солдаты должны были оставаться за деревьями, пока вражеские всадники не заполонят дорогу. После этого атакуют драконы. Пехота оказывает им поддержку. Всем напомнили, что, сражаясь рядом с драконами, нельзя забывать об осторожности. Драконий меч может быть опасен для друга так же, как и для врага, ибо в пылу схватки виверны не могут беспрерывно оглядываться по сторонам.
Кавалерия приближалась, впереди скакали немногочисленные разведчики. Люди и драконы замерли, стараясь не выдать себя неосторожным движением. Виверны словно вросли в землю: в густых зарослях за могучими дубами они были практически невидимы. Десять пар огромных глаз следили за надвигающимся врагом.
Аубинасцы несколько замедлили скачку. Они рассчитывали настигнуть легионеров поблизости от Тривиза, но, судя по всему, те смели аубинасскую пехоту и продвинулась дальше, чем ожидалось. Хуже того: кажется, имперский командующий предусмотрел возможность тыловой кавалерийской атаки.
Повстанческой конницей командовал генерал Калеб Неф, отпрыск славного рода неллинских Нефов. Он начал подозревать неладное. На дороге не было никого, кроме вереницы фургонов и горстки всадников. Куда же запропастились легионеры? Генерал поднял руку, намереваясь направить за деревья разведчиков, и в тот же миг, словно по его сигналу, запел серебряный легионный рожок. Драконы проломились сквозь заросли и устремились на всадников. Насмерть перепуганные лошади вскакивали на дыбы, сбрасывая седоков. Оказавшись в гуще врагов, драконы пустили в ход мечи, сокрушая и людей, и животных. Оставив на земле больше дюжины погибших, аубинасцы повернули коней и поскакали прочь.
Драконы тут же отступили за деревья, и оттуда полетели стрелы. Неф отвел своих людей на безопасное расстояние и задумался. Легионеры заняли позиции в зарослях – там их конница не достанет. Аубинасская пехота, видимо, ушла к Посиле. Следует догнать пехотинцев, объединить силы и выработать новую стратегию. Придя к такому решению, генерал отдал приказ об отступлении. Всадники повернули назад, к Тривизу.
На этот день битва закончилась.
меркалось. Драконы расположились под деревьями, а драконопасы, собравшиеся вокруг Релкина и Свейна, присматривались к офицерам – примерно шагах в ста от них Урмин проводил совещание.
– Что они затевают? – спросил Ракама.
– Темнеет, что тут затеешь? – отозвался Свейн. – Скорее всего, мы проведем ночь здесь.
– Могло быть и хуже, здесь хоть под деревьями можно спрятаться.
– Ага, но по обе стороны от нас враг.
– Можно сказать по-другому: мы раскололи вражескую армию надвое.
– Заткнитесь вы оба, – сказал Энди. – Релкин, что ты думаешь?
– Ой, и правда, – фыркнул Свейн. – Что думает наш премудрый куошит?
На Свейна дружно зашикали: всем хотелось знать мнение Релкина.
– Свейн, ты бы лучше помолчал.
– Сам помолчи, Энди.
– Эй, а ты помнишь, что должен мне двенадцать серебряников?
Здоровенный Свейн никак не мог смириться с тем, что Энди постоянно обыгрывает его в карты.
– Ты еще продуешь! – заявил Ракама.
– Клянусь Рукой! – воскликнул Энди. – Эти двое стоят друг за друга горой, как родные братья.
– Релкин, что они там затевают? – спросил Курф от имени всех прочих.
Релкин, внимательно присматривавшийся к окружившим Урмина капитанам и лейтенантам, повернулся к товарищам.
– Похоже, все они там малость возбуждены. А это значит, что мы не станем сидеть здесь и дожидаться новой атаки аубинасцев. Урмин хочет перехватить инициативу.
– А что ему остается, если враг превосходят нас числом, – заявил Свейн, уже забывший, что только что собирался провести ночь на месте.
– Так-то оно так, – сказал Мануэль, понимавший, что ночной бросок сквозь заросли будет делом нелегким, – но нам будет трудно держаться вместе, если пойдем не по дороге.
– Точно, – согласился Релкин.
– А что со снаряжением будет? Мешанина да и только, – добавил Ховт.
– Кузо это не понравится, – проворчал Ракама.
– Эй, кто-нибудь видел Кузо в бою? – спросил Энди.
– Клянусь Рукой, он их здорово дубасил, – сказал Джак.
– В кои-то веки нам повезло с командиром. Настоящий боец, и дело свое знает.
Глава
