— Я осушаюсь! Разве не видно? — огрызнулась русалка. — Вы принесли чернила спрута?
Матвей с Иркой переглянулись. Спору нет, чернилами спрута русалок лечат от осушения. Но одновременно они действуют и как сильный алкоголь.
— То есть это был ложный вызов? Мы просто так сюда как сумасшедшие гнали? — уточнила Ирка. Русалка лениво плеснула хвостом, окатив ее с ног до головы.
— Остынь, детка! Я тебя не слушаю. Пусть он спросит! — потребовала русалка и опять улыбнулась Матвею.
— «Он», спроси! — согласилась Ирка.
Багров повторил вопрос.
— Не связывайтесь со мной! У меня справка есть, что я истеричка! Я ее в бутылке храню, чтобы не промокла. Лучше гоните чернила добром! — предупредила русалка.
Железная дверь сама собой захлопнулась. Посыпались искры. Запахло электросваркой. Лампы на потолке закачались.
— Я сейчас рассержусь! — мирно предупредил Багров.
Ирка успокаивающе коснулась его плеча.
— Да ну ее! На нежить не обижаются. Лучше дай ей чернил, они все равно больше ни для кого не нужны! — шепнула она.
— Сама нежить! Я все слышала! А с остальным я согласная! — закричала русалка.
Багров еще немного покипел, но потом открыл ящик и протянул русалке стеклянную бутылку с чернилами, возникшую в ящике одновременно с поступившим вызовом.
— Только чтобы в Эдеме не знали! — предупредил он.
— Само собой, шеф! У вас выполненный вызов, а я не умру от осушения! — заявила русалка, целуя бутылочку.
— А на чай? — насмешливо спросил Багров.
Русалка кисло посмотрела на него, куда-то отплыла, животом выкинулась на плиты бассейна, пошуршала в тумбочке и вернулась с чем-то завернутым в бумажку.
— Что это? — поинтересовался Матвей. — Жемчуг Посейдона?
— Сахар, — сказала русалка. — На чай я даю сахар. Все, топайте отсюда!
Железная дверь, загрохотав, распахнулась.
— Веселая у нас жизнь! — вздохнул Матвей, подходя к лестнице. — Спаиваем русалок, у которых есть справка, что они истерички. Домовые швыряют в нас холодильниками. Подделываем ведомости в Эдем, потому что по бумагам нам вместо перхоти барабашек прислали труху чудо-дерева, а объяснять это канцелярии себе дороже. Там заведут дело о возврате и будут присылать нам розовые бланки на заполнение. И так каждый день!
— Может, это и есть добро? Ну, в смысле, такое, какое должно быть. Кривое такое, но настоящее? — спросила Ирка.
Они вернулись в автобус и нашли на сиденье надрывающийся зудильник. На экране нетерпеливо прыгал Антигон.
— Куда вы подевались? Хотите новость? — завопил он.
— Я не хочу новостей, — сказал Багров. — Я хочу домой и спать.
— Вы где? — перебил его кикимор.
Ирка описала ему место, и ее бывший оруженосец немедленно телепортировал, свалившись на крышу их автобуса. Причем ударов было даже два, потому что за мгновение до Антигона туда же на крышу шлепнулась его булава.
— Вмятины будут! Хотя я даже рад! Автобус Бабанин, — сказал Матвей.
Ирка недовольно покосилась на него. Матвей и Бабаня вечно ее делили, как когда-то подружки в забытом детстве. Каждая тянула ее за рукав шубки в свою сторону, и обе кричали: «Моя! Нет, моя!» Дружить с Иркой вместе у них почему-то не получалось.
— Мерзкая хозяйка! Пните меня хорошенько, чтобы я обрел дар речи! — потребовал Антигон.
Ирка старательно пнула его так, что Антигон перевернулся через голову. Она знала, что если сделать это слабее, он обидится.
— Так! А теперь ушко покрутите! — промурлыкал кикимор.
Ирка схватила его за ухо и, дернув вверх, закрутила винтом. Нос у Антигона умиленно замерцал.
— Уф! Как же мне этого не хватает! Даша — она так не может. Максимум терзает мне нервы, отказываясь есть мою стряпню!.. Короче, вот новость, гадская хозяйка! Домовой Арчибальд не может переселиться, потому что он что-то хранит! Он вам пытался объяснить, что не может, но вы не поняли, и он разозлился. Просит у вас прощения за холодильник и за летающие гвоздики.
Ирка махнула рукой, показывая, что не сердится:
— А что он хранит?
— Он не может сказать. Но если он перестанет хранить, всех ждут большие беды.
— Какие?
— Думаю, он сам не до конца знает. Но говорит, что очень большие! — Показывая, как велики будут эти беды, Антигон раскинул руки и с удовольствием задел Багрова по лбу.
— Так, значит, надо, чтобы старый каретный сарай завтра не снесли! — решительно сказала Ирка.
— Не волнуйтесь, кошмарная хозяйка, завтра не снесут! — пообещал Антигон и ласково, как котенка, погладил свою булаву. — Бульдозер, который должен был приехать на снос, как назло сломался… Ай-ай-ай, какие они хрупкие, эти бульдозеры! А такие огромные на вид!
— Так они другой пришлют.
Кикимор смущенно зашмыгал носом, стал толкать его рукой, смял и принялся расправлять.
— Другие бульдозеры у них тоже того… Между нами говоря, этот Арчибальд совсем ку-ку! Я рядом с ним просто образец психического здоровья! За то время, пока он поломал три бульдозера, я сломал всего один.
— Три бульдозера? За то время, пока мы лечили русалку от осушения, вы не только поладили, но и сломали три бульдозера? — недоверчиво переспросил Багров.
— Малость побольше… Три — это так, для разминки. Правда, Арчибальд поломал свои бульдозеры некачественно! Просто оторвал гусеницы и забросил их метров за пятьсот. Ну и двигатели, конечно, слегка расплавил. Хотя скрывать не буду: он чуток разбирается в боевой магии! Ну так, в общих чертах! — сказал Антигон и ревниво мигнул носом, потому что терпеть не мог никого хвалить.
Когда Антигон телепортировал, спеша к Даше-валькирии, Ирка стала припоминать, что еще она сегодня не завершила. В памяти беспокойными тараканами шевелились минимум два незавершенных дела.
Ага, вот и первое! У Бабани сегодня день рождения, а она, забегавшись, чуть об этом не забыла! Внучка, называется! Деловая колбаса! Всем пересыхающим русалкам помогла — где тут о родной бабушке вспомнить! Ирка метнулась звонить — да куда там! Денег на телефоне по закону подлости не оказалось. У Багрова же аппарат явно сглазили, видимо, все та же русалка. Стоило поднести его к уху, как из динамика начинала хлестать вода, да еще так хлестать, будто внутри был заключен небольшой водопад.
— Матвей! Сделай что-нибудь! — умоляюще сказала Ирка.
Матвей вздохнул и послушно отправился что-нибудь делать. Осторожно ступая через раскисший газон, он подошел к девушке лет двадцати, гулявшей с дрожащей собачкой на длинном поводке.
— Привет! Дай мне свой телефончик! — потребовал он.
Девушка испуганно уставилась на него.
