Однако, если сейчас не поспеет светлый князь, наказывать будет некого. Пусть запасов в капище оказалось изрядно — на год хватит, однако оборонять этот овечий загон — дело заведомо гиблое. Ворота хлипкие. Разок бревном приложить — и нету. А можно и частокол опрокинуть: он же от зверей и нежити, а не от оружных людей. Бревна вкопаны кое-как, в один ряд. Меж собой не скреплены, только щели мхом набиты. Упереться рогаткой, навалиться вдесятером — и повалится бревнышко.
Одна надежда: вятичи — не воины. Во всяком случае, большинство из них. Жизнь свою ценят больше, чем победу — значит, есть надежда, что попытаются уговорить сдаться. Можно даже попробовать обменять свои жизни на целость капища и пятерых жрецов, которых русы повязали ночью.
Что ж, подумал Славка, будем ждать переговорщика.
Ага, а вот и он.
— Эй, рус! — Коренастый воин в добром доспехе выбрался из толпы и неторопливо двинул к капищу. — Выдь наружу, поговорим!
— Можно и так поговорить! — ответил Славка. — Я тебя хорошо слышу.
— Пока с бога не слезешь, разговора не будет!
Славка подумал немного — и решил не дразнить тура: толкнулся посильнее и перепрыгнул на ближайшую избу. Приземлился мягко, солому не пробил. Вскарабкался повыше, уселся на конек.
— Говори!
Вятич решил не настаивать на том, чтобы Богуслав покинул капище.
— Я - Рузила! Военный вождь девяти родов!
— А я — сотник великого князя Владимира Богуслав! — крикнул Славка.
Вот и познакомились. Что дальше?
— Сложите оружие — и мы никого не убьем!
Сейчас, разбежались!
— Поклянитесь богами и предками, что не тронете нас — и мы тоже никого не убьем! Уйдем мирно!
— Ты говоришь своим голосом сотник или голосом своего князя? — поинтересовался Рузила.
Хитрый, однако, вятич.
— Мой князь пришел за данью! — поведал Славка. — И он эту дань возьмет! Но я могу попросить его не быть строгим с теми, кто уклонился от ряда.
— Мы рядились с князем Святославом! — возразил Рузила. — С Владимиром у нас ряда нет!
— Это вы так думаете! А мой князь считает иначе! Он-то о ряде не забыл. И свидетелями своей правоты он ведет десять тысяч воинов! Таких, как я! — Тут Славка немного покривил душой: и воинов было поменьше, и таких, как он, в княжьей дружине далеко не десять тысяч. — Многие племена думали, что мой князь забыл о своих данниках. Они уже поняли, что ошиблись. Теперь у них всё хорошо. Пришел и ваш черед. Поклонитесь князю, он станет вам защитой от врагов. А не то — принудит силой!
— Мы не боимся врагов! — выкрикнул Рузила. — Наши леса обширны, наши охотники умелы. Никакой враг не отыщет нас, если мы того не захотим! Ни враг, ни твой князь! Выходи, сотник, без оружия, и я, как обещал, оставлю тебя в живых! И худого не сделаю. Выкуп назначу небольшой: тридцать серебряных гривен. А за твоих людей — вдвое меньше. А мальчонку, так и быть, бесплатно отпущу! Согласись: цена невелика!
— Невелика! — не стал спорить Славка. Его бронь, и то стоит больше. Хотя бронь ведь тоже достанется вятичам. — У меня другое предложение! Давай я буду драться с тобой или с любым твоим воем! На любых условиях! Если я побеждаю, мы все уходим невозбранно. Если нет — мы все сдадимся без боя, как ты предложил! Идет?
— Нет! — крикнул Рузила. — Ты — варяг, я вижу! Вы, варяги, очень ловки с оружием! Зачем драться один на один, когда нас здесь по сто на каждого из вас!
Тут уж Славка задумался. Что здесь столько лесовиков, это хорошо. Пока Славка со своими засели в капище, Рузила людей не уведет. Вот бы Владимиру их всех сразу и накрыть. А то разбегутся вятичи по лесам — и нет их. Надо тянуть время…
— Давай без оружия биться! — предложил Славка. — Вы, вятичи, я слыхал, в этом мастаки!
— От кого слыхал? — поинтересовался Рузила.
— От батюшки своего, боярина Серегея!
— Того, что воеводой у Святослава был? — уточнил Рузила. — Знаю я его! Нет, Богуслав, без оружия мы с тобой бороться тоже не станем. Твой отец с моим дядькой боролся. У дядьки с тех пор одно ухо плохо слышит. Не пойдет! Или принимай мои условия, или будем вас бить!
— Подумать надо! — попытался выгадать время Славка.
— Думай! — разрешил Рузила. — Сроку тебе — до полудня. А там — или сдавайся, или готовься умереть!
В том, что вятичский воевода слово сдержит, Богуслав не сомневался. Однако на всякий случай оставил трех гридней в дозоре. Остальных собрал на площади перед идолами: совет держать. Может, все-таки сдаться? Стыда в этом нет: вятичей действительно очень много. В том, что выкупят всех, тоже можно не сомневаться. Владимир и выкупит, да и отец Богуслава деньгами пособит. В том, что вятичи не будут измываться над пленными, тоже сомнений нет. Не печенеги, чай. Словенского корня племя. Обычаев придерживаются свято. В плен Славка не первый раз попадал — и каждый раз как-то обходилось. Плохо то, что, если Владимир выкупит своих гридней, получится, будто он признает независимость вятичей. Какие ж это данники, если господин у них своих людей выкупает? И примучить их будет много труднее, ведь что станут говорить: захватили вятичи русов в плен. Значит, вятичи сильны, а русы, соответственно, слабы. Где же это видано, чтоб сильный слабому данью кланялся?
— Я в плен не пойду! — сразу заявил Хриси. — Умру с мечом в руке — будет мне хорошо: или в Валхаллу Один меня заберет, или Перун — в Ирий. А ежели в плену умру, придется мне за Кромкой вечным рабом быть. Не согласен!
Примерно половина гридней одобрительно заворчала. Другая половина помалкивала.
— Кулиба, ты что думаешь? — спросил Славка.
— Я тоже не хочу в плен, однако и в Ирий до времени тоже не хочется, — рассудительно произнес полочанин. — Как ты скажешь, сотник, так я и поступлю.
— А может, поторговаться с ними? — предложил Антиф. — У нас жрецы ихние. И идолы эти… Скажем, что спалим, если не поклянутся нас отпустить. Вот ты, Соколик, отпустил бы ворогов, если бы твоих родовых богов сжечь могли?
— Что ты такое говоришь? — Соколик даже удивился. — Богов сжечь нельзя! Невозможно! А это ж не истинные боги — идолы ставленные. Вот ежели бы дуб священный или иное древо, где лик божий сам собой пророс, тогда другое дело. А эти сгорят, так новых вырубить недолго. Но обида, конечно, останется. И у вятичей, и у богов. Вы, христиане, наших богов не боитесь. А зря!
Препирались долго. Хриси и еще четверо сдаваться отказались наотрез. Мол, вы как хотите, а мы здесь и умрем. Богуслав попробовал совестить: мол, из-за вас и нам придется… Не убедил.
Пришлось лезть наверх — торговаться.
— Сдадимся, — крикнул он, — если оставите нам оружие. А мы тогда поклянемся, что против вас его не поднимем. И честно будем ждать, пока за нас выкуп заплатят.
— А шиш подержать не хочешь! — закричал в ответ Рузила. — Где это видано, чтоб в плену — с оружием?
