– Здравствуй.
– Здравствуй.
– Ты собираешься проваливаться в институт, двоечница?
Она, ни слова не отвечая, молча проходит к себе.
Мать вслед:
– Чтобы сейчас же сидела за учебниками.
Она молча входит в свою комнату. Выключает музыку… Тишина.
Подруга вопросительно смотрит на мать.
– Бог с ней …
Обе укладываются на тахту.
– Продолжай рассказывать. Только не так смешно, а то у меня огурцы колышутся. Подожди, я все-таки их переложу.
Она в своей комнате. Легла на кровать, включила магнитофон – на запись.
Она:
– Письмо второе, которое излагает все, что было до сегодняшней встречи… «На следующий день, после того как я увидела вас впервые, я позвонила вам. Но телефон молчал. Шел дождь. Она меня не пускала. Но я бросилась в дождь. Я примчалась к вашему дому, дом стоял на месте, дом был реальностью… На вашем этаже за лифтом я позвонила снова, но никто не ответил. Я звонила бесконечно, но телефон молчал. Я поднялась этажом выше и просидела там на подоконнике до вечера. Я боялась, что с вами что-то случилось. В одиннадцать я уехала домой. На следующий день все повторилось. Три дня по целой рабочей смене я провела на вашем подоконнике, чтобы увидеть вас на двадцать три минуты. За это время я успела полюбить ваш подоконник. Он выходит на юг, там всегда солнце, там можно читать книги, писать и иногда звонить вам. Когда мне становилось особенно хорошо, я звонила вам – просто так, от восторга… Зачем я приезжала? Мне, собственно, от вас ничего не нужно было. Лишь увидеть! И когда я увидела вас, я тотчас спокойная ехала домой… Именно спокойная – потому что я знала: с моим человеком все в порядке. Он есть. Я не выдумала его, как все иное! Мне не интересно, как вас называют другие. Я сама придумала вам имя. Это строфа: «Кто и откуда, милое чудо». Милое чудо, здравствуйте! Милое чудо!..
Подходит к столу, ищет ручку, чтобы записать все эти слова, и натыкается на письмо матери, читает: «Дорогой капитан…»
Молча читает письмо до конца.
– Мерзость! – Швырнула письмо на пол и топчет его в ярости.
В комнате Матери.
Подруга:
– Я танцевала так небрежно… великолепно… Я была такой идиоткой, ну, просто настоящей женщиной.
– А он?
– А он на меня смотрит так красиво – просто южный взгляд – и рассказывает историю своего одиночества. Оказалось, он робкий. Такой красавец, но робкий. Ну, болезнь! За ним все ухаживают, а он все робеет. И мечтает о преданной любви. Ну, думаю, раз в жизни пошла пруха. И становлюсь все эффектней и эффектней… Отгадай, чем кончилось?
– Отбили!
– Да ты что! Оглянулась я на свой стол – ни одной моей уродины, все танцуют, и рядом с каждой кавалер, и симпатичный, и тоже им втюривает – про одиночество, про робость! Ну, отгадай: кто они были?
– Импотенты.
– Ну, отгадывай… ну, еще немножко… совсем рядышком, «горячо»!..
– Неужели?!
– Ха-ха-ха! Это была киносъемка! Снимали фильм об одиноких, скрытой камерой. Ну, теперь ты понимаешь, какая выпала пруха – мое лицо на всю страну с экрана. Неужели не найдется на целую страну хоть один, всего один тип… которому нужна любительница стихов и природы. И вот он покупает билет в кино, и наша встреча состоялась. Пруха! Тельцы должны действовать! Есть надежда! И еще про запас капитан!.. Кстати, ты отправила ему письмо?
Мать вспомнила, вскочила и, теряя огурцы, бросилась к ее двери. Стучит.
Она:
– Можно.
Мать входит в ее комнату. Она глядит на мать, молча поднимает письмо с пола и протягивает ей.
– Ну конечно! Разве ты можешь не прочесть чужое письмо? Спешу тебя разочаровать. Это я написала для тети Веры. Для тети Веры! Слышишь?
Она молчит.
* * *
Поздний вечер. Его жена пришла в его комнату.
– Какая страшная квартира.
Он как-то испуганно-торопливо:
– Чепуха! Нормальная квартира!
– Я боюсь… ее, отчего-то. Прости, что пришла, но твой телефон не отвечал, а я волнуюсь. Ты счастливый – можешь не волноваться. Так что договоримся: подходи к телефону… Нет, как ты не можешь понять! Если бы ты мог хоть что-то понять… Махнула рукой.
– Прошу тебя!
* * *
На лестничной клетке появляется Она.
Звонок телефона в его квартире.
Жена усмехнулась:
– Звонят…
Он не подходит к телефону.
– Ты очень тактичный. Спасибо!
Он молчит. Новый звонок.
Он не подходит.
– Каждое утро я просыпаюсь в надежде, что все это сон!.. И неужели тебе все равно, что я… что мне… Ты знаешь, с тобой я была очень несчастна… но ты – молодец, ты сумел сделать меня еще несчастнее…
Телефон по-прежнему непрерывно звонит.
– Тебе очень хочется подойти!.. Но ты… Еще раз спасибо…
– Не надо! Я очень тебя прошу!
– Что «не надо»? Ты же знаешь, что вся моя жизнь в тебе… Я – твое порождение… Я с тобою стала женщиной… я…, – поднялась, – Я пойду?
– Спасибо.
Но Жена не уходит.
– Какой же ты злой! Знаешь, раньше я специально приходила к тебе в институт… И когда я видела там тебя: такой блестящий… И уже могла продолжать жить с тобою… Иногда на целый месяц хватало… Я пойду?
Он кивнул. Но Жена не уходит.
– Как всегда – только о себе. Ну ладно! Эх ты!
– Я не сержусь. Это надо было сделать. Ты сделала первой. Всего лишь!..
– Я ничего не делала!.. Ну, Бог с тобой! – встала, подошла к нему вплотную, – А ты совсем-совсем… не любишь?
– Не надо!
– Подонок! Ты же… негодяй! Ты… садист! Это все должны знать! Я на каждом углу буду кричать! Я ненавижу тебя! Я десять лет тебя ненавижу! Я изменяла тебе! Слышишь! Знаешь, с кем я изменяла тебе?!
– Я убью тебя! Я…
– Не-а! Не сможешь! Ты… ничтожество! Сколько сил я положила, чтобы сделать из тебя мужчину! Инфантильный дурак! Ты… ты… Ну, ударь! Ударь меня! Трус! Трус!
Жена лупит его по лицу. Он хватает ее за руки, выкручивает. Какая-то отвратительная драка. Безостановочно звонит телефон. Наконец, Жена вырывает руки, и вдруг хватает его за шею, и целует в губы. Потом выдергивает шнур лампы. Темнота. Телефон замолкает.
* * *
В кухне как обычно играют Джазисты.
Старческий голос из-за двери:
– Мальчики обедать… Котик, зови друзей.
